.. В 2005 году я снова прилетела в Америку и через агентство нашла работу по уходу за слепой лежачей бабушкой – Хелен. У нее было двое сыновей: работавший шофером холостяк Кенни в основном жил у своей подруги, а разведенный Ронни, бывший пожарный, — с матерью. У меня была своя комната на втором этаже дома, при необходимости Хелен вызывала меня по переговорному устройству. Часто звала меня по ночам, когда хотела поесть, но съедала всего полкрекера. Она вообще ела очень мало, ее каждый раз приходилось уговаривать. Судьба у Хелен была трагическая. Несмотря на слепоту, она раньше самостоятельно ходила по дому, готовила еду, посещала школу для слепых. Однажды кто-то из гостей не закрыл дверь в подвал, и она упала туда, «пересчитав» все ступеньки. С тех пор слегла и уже не вставала. Хелен все время лежала на спине, от этого у нее появились пролежни. Ронни заказал специальную вибрирующую кровать для матери, но она так тряслась, что оказалась не помощью, а сплошным мучением. Сначала обрабатывать пролежни Хелен приходила медсестра, потом она научила это делать меня и перестала посещать дом. Забыла сказать, у Хелен была еще дочь, она жила в другом штате и приезжала к матери на два дня, когда я уезжала на выходные. Вечерами я готовила простой ужин, к примеру, жарила стейки. Кенни ужинал у подруги, а Ронни уходил по вечерам в бар и возвращался, когда я уже спала. Иногда приезжала его бывшая жена, у нее были проблемы с легкими, и она не расставалась с кислородным аппаратом. Рядом с нашим домом протекала река, у берега стояли пришвартованные на зиму катера, в том числе и наш катер. Ронни обещал летом покатать меня на нем. Ну а пока была зима, и я каждый день гуляла вдоль реки. Забавно, на Рождество оба брата подарили мне свитеры одного фасона, правда, разных расцветок. Кстати, Ронни очень хорошо готовил. Когда я возвращалась после выходных, меня ожидала масса приготовленных им блюд. Он удивлялся, зачем я сама пеку пироги, если их можно купить в магазине. Однажды он мне продемонстрировал машинку, которая нарезaла тонкими ломтиками яблоки для пирогов. Еще в самом начале моей работы в этом доме я искала пылесос и никак не могла найти. Спросила у Ронни, где он. Оказывается, пылесос стоял в углу гостиной, накрытый чехлом в виде девушки. |
По выходным сыновья готовили во дворе барбекю, приезжала подруга Кенни, и я с ней подружилась. Помню, как Ронни сокрушался, что в свое время не послушал мать и не пошел учиться в колледж: «Был бы я сейчас с образованием». Он подсмеивался над братом, что тот экономит деньги на стрижке и собирает волосы в хвостик. Ко мне Ронни относился заботливо. Помню, смотрела я как-то телевизор, а сзади из окна сильно дуло. Заметив это, он заделал окно снаружи пластиковой пленкой. Словом, в этой семье хорошо ко мне относились, и мне было не сложно работать у них. Хелен, конечно, мучилась из-за пролежней, я каждый день накладывала ей обезболивающий пластырь, регулярно измеряла уровень сахара в крови. Памперсы, клеенки, различные средства по уходу за лежачими больными — всего этого было в избытке. Так я проработала в этой семье полгода, мне на смену приехала Лола, и я уехала в Нью-Йорк. |
Надо сказать, в Америке я не только работала, но и отдыхала. Любимое место отдыха — Бруклинский ботанический сад. Красота необыкновенная: поляны, а вдалеке крошечные водопады, экзотические растения, бассейны с лилиями, павильон с карликовыми деревьями. Все необычайно ухоженное, парк громадный, американцы часто арендуют его для проведения свадебных торжеств. Целый день по парку курсирует маленький автокар со служителем, следящим за порядком и чистотой. Была я и в зоопарке в Бронксе. Огромные загоны для животных — жирафов, тигров... Казалось, это мы, посетители зоопарка, находились за решеткой, а звери гуляли на свободе. Большие павильоны для рыб и других водоплавающих. Верблюды, катающие детей, подвесная дорога над всей территорией зоопарка. Как-то мы с Ядвигой, моей подругой из Беларуси, поехали в зоопарк, и пошел проливной дождь. Мы вернулись обратно — не гулять же в такую погоду по зоопарку! Приехали на Манхэттен, и Ядя вспомнила, что у нее есть абонемент в Карнеги-холл, но с собой она его не брала. Она объяснила ситуацию на ресепшен, служащие проверили по компьютеру, и нас пропустили в зал. Так что и в этом знаменитом концертном зале я побывала. Несколько раз я была в Метрополитен-музее на Манхэттене. Сколько выставок я посмотрела! Там интересная система пропусков: покупаешь входной билет, и тебе дают наклейку определенного цвета. Когда выходишь в буфет или туалет, то потом возвращаешься в залы, предъявляя эту наклейку, чтобы тебя пропустили. Каждый день цвет наклеек меняется. В музее можно брать коляски для детей и инвалидов — все бесплатно. Очень много в музее родителей с детьми. Была и в знаменитом музее искусств Соломона Гуггенхайма, построенном в виде спирали: поднимаешься на этажи по спирали, а на стенах — картины; и в музее естественной истории. Все эти музеи расположены по разные стороны Центрального парка на Манхеттене. Сам парк — это целый город с вело- и беговыми дорожками, прогулочными аллеями, зоопарком, катком. Как-то мы с Анисой зашли на этот каток, и я решила покататься. Благополучно надела коньки, сделала несколько шагов и упала. Ко мне тут же подъехал парень, служитель, помог мне подняться, спросил, все ли в порядке. На этом мое катание и закончилось. С Лолой ходили в Метрополитен-оперу. Я заранее купила билеты по 15 долларов на стоячие места. Они располагались под самым потолком, можно было стоять, опираясь на мягкую балюстраду, оборудованную экранами с текстом оперы. Мы слушали «Бориса Годунова» и были в восторге от музыки Мусоргского. Второй раз мы ходили с Лолой в оперу на Пласидо Доминго. Билеты покупали с рук за 25 долларов, но уже на сидячие места в последнем ряду балкона. Мужчина, у которого мы купили билеты, сидел рядом с нами и снабдил нас биноклем. Спасибо ему за это! На Брайтоне я купалась в океане. На пляже вещи не оставить, я заходила в ближайший магазин, сдавала сумку в камеру хранения, и шла купаться. Атлантика впечатления не произвела: вода грязная, серая, на пляже ветер, песок лезет в глаза, да и одной купаться скучновато. Переодеваться приходилось в туалете на пляже, кабинок для переодевания не было. Сам Брайтон — сплошные магазины и все говорят по-русски. Евреи называют Брайтон маленькой Одессой. А в овощных магазинах продавцы в основном из Южной Америки. Перед отъездом в Ташкент я жила у Анисы. Мы с ней совершили круиз вокруг Манхэттена: она где-то достала бесплатные билеты. Прогулка на теплоходе, да еще в Нью-Йорке! Это было для меня в новинку. Накануне отлета я решила навестить свою подругу Тину. Планировала пообщаться на прощание и переночевать у нее. Дело близилось к вечеру. Я на метро поехала в Фар-Рокуэй, это на юго-востоке Нью-Йорка в районе аэропорта Кеннеди. Выйдя из метро, я не поехала на автобусе, а решила идти пешком. Было уже темно, и я, конечно, заблудилась в районе, где проживают в основном афроамериканцы. Я забыла название улицы, никак не могла прочитать в записной книжке адрес. Стала звонить Тине, она не ответила: решив, видимо, что я уже не приеду, поставила телефон на автоответчик. Я поняла, что мне надо как-то выбираться из этого района, к счастью, нашла метро и поехала к Анисе. В три часа ночи приехала к дому Анисы. Чемодан мой — спасибо Анисе! — был уже уложен. Надо сказать, в Америке я не только работала, но и отдыхала. Утром мы вызвали такси, и я уехала в аэропорт. .. |