опубл.2024-09-23..
Красная армия, Карим Хакимов, Галимзян Идриси, правительство, Булат Салиев, Валиди, НЭП, шрифты из Казани, Энвер-паша, С.Фатыхов «Красный меджнун», отправка студентов в Германию, мулла Мавляви..
 1920-е Бухара кукольный театр |
То, что творилось в Бухаре после свержения Эмира.. «цирк с конями»..
(поэтому даю много информации по общей обстановке — «серые блоки») |
Письма о Ташкенте
|
В послеоктябрьский период татары занимали ответственные посты в органах власти и государственного управления Бухарской Народной Советской Республики и Туркестанской АССР (А.К. Акчурин, А.В. Алимбеков, Ш.Г. Ахмадиев, Г.С. Баимбетов, М.К. Будайли, И.Г. Габитов, Ю.И. Ибрагимов, К.Х. Исмаев, Ф.Ф. Султанбеков, К.А. Хакимов, Н.Х. Хусаинов, Б. Шегабутдинов). |
1921
Фархад Касымов, Баходир Эргашев
|
Происходила ли в республике «насильственная большевизация»? Как относился сам народ Бухары к помощи Красной Армии? Вновь обратимся к документам.
«…Все информаторы единодушно говорят о неслыханных эксцессах, производимых большевиками, как во время захвата Бухары, так и по установлению там Советской власти. |
Вот главные из них: поджоги… употребление мечетей в качестве конюшен для кавалерии, употребление священного Корана на свертывание сигареток для красноармейцев, воспрещение публичного мусульманского богослужения, убийство и заключение всех сколько-нибудь влиятельных граждан и купцов, массовая конфискация товаров, срывание с женщин чадры…»
(из статьи в калькуттской колониальной «Цивил энд милитэри гэзет», 2 февраля 1921 года). |
«Общность интересов побудила бухарский народ… объединиться с Советской Россией… Бухарское правительство считает долгом опровергнуть инсинуации английских империалистов…»
(из ноты протеста Бухарской республики в связи с публикацией в «Цивил энд милитэри гэзет», 6 марта 1921 года). |
«Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика безоговорочно признает полную самостоятельность и независимость Бухарской Советской Республики со всеми вытекающими из такового признания последствиями и на вечные времена отказывается от тех прав, которые были установлены в отношении Бухары российским царизмом… | Для защиты независимости обеих советских республик от непрерывных покушений на самое их существование со стороны мировой буржуазии и её агентов обе договаривающиеся республики обязуются оказывать друг другу взаимную поддержку»
(из «Союзного Договора между РСФСР и БНСР» от 4 марта 1921 года, подписанного Г.Чичериным, Л. Караханом, М. Мансуровым, Р. Мухамедовым, Р. Абдуллабековым). |
Карим Хакимов — представитель РСФСР в Бухаре..
из «Записки премудрого грека»
|
Задача, в конце концов, была успешно решена и 4 марта 1921 между Россией и Бухарой были заключён союзный договор о дружбе и взаимопомощи. Правда целый ряд высших руководителей Бухарской республики, таких как председатель ЦИК Усманходжа Пулатходжаев, военный министр А. Арифов, командующий первой бухарской армией М. Кулмухамедов, не согласных с линией на сближение с Москвой, перешли на сторону басмачей. |
.. с конца 1921 года, он полностью переходит в распоряжение Народного комиссариата по иностранным делам и направляется в Персию, в качестве генерального консула РСФСР..
Галимзян Идриси — имам лагерной мечети, был арестован при вывозе военнопленных из Германии в Россию.. но, вскоре, отпущен ..
Искандер Гилязов
|
Вернувшись в Германию, Идриси становится официальным представителем Бухарской советской республики в этой стране. Почему, каким образом – снова не очень понятно, как я уже говорил, здесь сложно выявить все связи, все тонкости. |
Далее в «1922..28 Германия — студенты из Туркестана»
Фархад Касымов, Баходир Эргашев
|
Шестого апреля 1921 года, пользуясь отсутствием Ходжаева (он участвовал в работе Исполкома Коминтерна, рассматривавшего вопрос о приёме Бухарской Компартии в эту международную организацию), правительство республики приняло решение об «уходе русских войск, с оставлением для защиты страны необходимой части». |
Валерия АНДРЕЕВА
|
Явно выделяются две тенденции: в рамках поверхностно усвоенных социалистических догм соперничают между собой общетюркские автономисты с автономистами национальными. | Цель первых — создание большой Тюркской Советской Республики с собственной армией, казной и аппаратом управления в рамках рыхлого СССР и в границах от Башкирии до Кушки. Цель вторых — самоидентифицироваться по более мелким «национальным» автономным образованьям. | Первые — это, главным образом, выходцы из кочевых племен или нецентральноазиаты: лидеры т.н. «Кокандской автономии» Мустафа Чокай (кокандский кипчак), Мухаметжан Тынышпаев (найман), Серали Лапин (ферганский татарин), Турар Рыскулов (дулат), Ахмед Валиди (башкир), | вторые — потомки земледельческих беков, баев, манапов, торговцев и купцов, а также выходцы из среды мусульманского духовенства — Абдулла Рахимбаев, Файзулла Ходжаев, Кайгысыз Атабаев, Ата Ходжаев, Усман Ходжаев, Кори-Юлдаш Пулатов, Абдул-Кадыр Мухитдинов, братья Бурхановы, Сагдулла Турсунходжаев, братья Касымходжаевы и многие другие. |
Булат Салиев — председатель Научного Совета Народного Назирата Просвещения Бухарской Республики ..
Татарский Мир |
Исполняя должность председателя Научного Совета Народного Назирата Просвещения Бухарской Республики, Булат Мазитович одновременно читает лекции в Учительском институте по истории арабской литературы, обучает студентов арабскому языку. | В этот период он усиленно изучает историю Бухары . Здесь, в Бухаре, он получает редкую возможность одним из первых работать с архивом в богатейшей библиотеке бухарских эмиров. Позднее ему будет поручен разбор этого архива и библиотеки. Так он знакомится с ценнейшими древнейшими историческими сочинениями, которые впоследствии будут использованы в его научной работе. |
Валерия АНДРЕЕВА
|
Одним из первых декретов своего правительства «младобухарцы» передали доставшуюся в их распоряжение бывшую казну эмира в полное и безвозмездное пользование братскому правительству… Турции. Как пишет Валиди, «первым нашим делом была организация бухарской армии под предлогом борьбы с эмиром и образование Национальной Федерации Туркестана с участием представителей от Хивы, Туркмении, Казахстана (…). | Для чего были установлены связи… с Японским правительством через японскую дипмиссию в Кульдже, ферганскими басмачами Ширмухаммед-беком и Рахманкулом… Командные армейские посты в Карши, Шахрисябзе, Нурате, Гузаре, Кермине были у нас в руках… Мы были готовы в случае, если русские будут препятствовать образованию национальной армии законными путями или попытаются уничтожить ее, объединиться с басмачами и устроить восстание… Работу по разъяснению басмачам национальных задач… с успехом выполняли наши ташкентские и ферганские товарищи» (Валиди, с. 288). | С 2 августа 1921 Валиди стал первым и последним председателем «Объединенного Центрального Комитета Национальной Федерации Туркестана», в которое вошли почти все из узбекских «коммунистических» лидеров. Кстати, «Бухарская Красная Армия» осенью 1920 года была создана. Однако в следующем 1921 году большая ее часть плавно перекочевала в стан басмачей, потом некоторые вернулись, оставшиеся — в массе своей полегли под саблями Первой конной армии Буденного, часть бежала в сопредельный Афганистан. |
Борьба с басмачеством вообще продолжалась бы еще неизвестно сколь долго, по простой причине — днем представители новой власти и мирные дехкане дружно строили социализм, ночью — грабили караваны и терроризировали население неприятельских кишлаков, пока сообразительные буденовцы не применили свое ноу-хау. После захвата очередной территории (города, кишлака) все местное население, вне зависимости от возраста, пола, национальной принадлежности и партийности, собиралось на главной площади и спускало шаровары, если зад оказывался красным, то его обладателя тут же и без всякого суда расстреливали — значит ездил верхом на коне, т.е. басмач. | Особенно эффективно данный тактический прием зарекомендовал себя в таджикском Локае и, отчасти, в Ферганской долине, где за связь и прямое участие в басмаческом движении действительно было расстреляно довольно много работников местных исполкомов и партработников. Кстати сами так называемые «басмачи» ничем особенно и принципиально не отличались от своих непримиримых, якобы, визави — «узбекских коммунистов». Особенно в смысле происхождения и, так сказать, классовой подкладки халата. |
Александр Крушельницкий
|
Общую тяжёлую обстановку показывает сводный отчёт политуправления Туркфронта от 15 июля 1921 года:
«Боевая подготовка красноармейцев 1-й кавдивизии хорошая. Все красноармейцы — оренбургские и семиреченские казаки, в большинстве служившие в старой армии. |
На настроение влияет долгое пребывание в диких степях Восточной Бухары, недостаток обмундирования, ненормальное снабжение, климатические условия… Дисциплина в частях совершенно отсутствует, все части пропитаны партизанским духом… | Из 2-го кавполка под давлением красноармейцев сбежал военком. Этот же полк вынес постановление перебить весь командный и комиссарский состав; призыв встретил живой отклик среди красноармейцев других частей. Мародёрство и насилие — обычное явление… | Снабжение частей всеми видами довольствия самое плачевное, и в дальнейшем нужно ожидать ещё худшего… Частям часто приходится самоснабжаться. Население близлежащих кишлаков добровольно продуктов и фуража не даёт, т.к. опродкомдив задолжал населению около 100 миллионов, и, таким образом, приходится брать силой, вследствие чего иногда происходят вооружённые восстания» (ЦГАСА, ф. 110, оп. 2, д. 71, л. 38-39). | .. А. Мухитдинов — бухарский коммунист, председатель Всебухарского ревкома, высказывался за самостоятельность дипломатических связей БНСР, вывод войск Красной Армии; в августе 1921 года отстранён от государственной деятельности. |
Миллиард Татар
|
В августе 1921 года из Республики Татарстан в БНСР было отправлено 58 фунтов мусульманских шрифтов и наборщиков. |
Александр Крушельницкий
|
Но осознание того, что разрушенное экономическое равновесие нельзя восстановить оружием, пришло к политическому руководству Туркестана и лидерам Бухарской революции не сразу.
Потребовалась радикальная смена состава Туркбюро и Турккомиссии (решением Политбюро ЦК РКП(б) от 14 октября 1921 года), чтобы начался отход от исключительно военных методов. |
И тут со всей очевидностью выяснилось: малочисленные и слабые местные ревкомы, назначенные центром и в большинстве оторванные от населения, не могли служить опорой для проведения земельно-водной реформы. Взять средства для экономической помощи районам, опустошенным войной, неоткуда. Вести необходимую разъяснительную и просветительную работу почти некому. |
В лучшем случае ограничивались очередным митингом с такой, например, резолюцией: «Да здравствует наш мировой пророк Ленин, ЦК партии, III Интернационал!» Но что даст лозунг на фоне широко развернувшегося «самоснабжения»? Положение дехканина ухудшилось из-за неупорядоченного (экстренного) взимания налогов, запрета частной торговли (а другой не было!) и т.д. Отмена шариатского суда и старых школ, конфискация церковных имуществ воспринимались как посягательство на ислам. |
.. У. Пулатходжаев — младобухарец, первый председатель ЦИК Советов БНСР; в декабре 1921 года перешёл на сторону Энвер-лаши. |
1922
Абдуллаев Камолудин Нажмудинович
|
Хашим Шаик назначается послом БНСР в Афганистане, Курбаши Восточной Бухары провозглашают Энвера главнокомандующим на съезде в Кокташе (январь), Советский гарнизон покидает Душанбе, Бухарская компартия входит в РКП (б), Политбюро ЦК РКП (б) в Москве пять разрассматривает вопрос о ликвидации авантюры Энвера Паши (февраль-май). | Афганцы посылают Энверу несколько отрядов добровольцев (март), Отряды Энвера терпят поражение в Бойсуне и Кобадиане (апрель), Энвер посылает ультиматум Советскому правительству (май). |
Миллиард Татар
|
По данным на июль 1922 года, «13 наборщиков-мусульман приехали в Бухару из Казани. Почти все наборщики… опытные, мастера своего дела… В ближайшие дни прибудет 400 фунтов мусульманских шрифтов, и тогда можно будет расширить издательское дело в Бухаре». |
Фархад Касымов, Баходир Эргашев
|
К 1922 году республиканский режим взял курс на более свободное развитие частного предпринимательства. В стране действовало около тридцати крупных торговых фирм, каждая с капиталом около 20 тысяч золотых рублей. Причём средства этих фирм превышали основной фонд национализированных промышленных предприятий, а ежёгодная прибыль исчислялась суммой в 800 тысяч рублей. |
Фархад Касымов, Баходир Эргашев
|
«Распространенные среди басмачей мнения о политической линии, антирелигиозной и экономической политике правительства следует искоренять, то, что не соответствует психологии народа, следует подвергать реформе, сохранив при этом революционные принципы политики… | Немедленно выплатить населению всю задолженность за продовольствие и другие предметы, взятые ранее различными путями у населения».
(из материалов III Чрезвычайной сессии ЦИК БНСР. 20 февраля 1922 года). |
«Объявить амнистию всем гражданам, насильно принужденным бежать с басмачами, и возвратить им отнятое или конфискованное у них имущество»
(из протокола заседания Президиума ЦИК БНСР. 17 марта 1922 года). |
Александр Крушельницкий
|
Куль-Мухамедов — уже упоминавшийся командир первого национального формирования армии БНСР; не желая воевать против басмачей, в 1922 году эмигрировал в Афганистан.
А. Арифов — коммунист, член Всебухарского ревкома, с 1921 года — военный назир; в марте 1922 года перешёл к Энвер-паше. |
Ф. Касымов и Б. Эргашев упоминают в своей статье об осуществлявшейся в БНСР «политике национального примирения».
Речь идёт, видимо, о тех мерах, которые предусматривались постановлением Политбюро ЦК РКП(б) от 18 мая 1922 года «О туркестанско-бухарских делах»: возврат вакуфных (церковных) земель, легализация шариатских судов, амнистия части басмачей. |
Но на деле всё нередко сводилось к временному успеху переговоров с басмачами.
Руководители республики так и не сумели предложить и отстоять реальную альтернативу политике «советизации» — реформ по унифицированному усредненному образцу, без учёта национальной и социальной специфики. |
Н. Хусаинов, X. Алиев, X. Ибрагимов, М. Ахмедов, С. Юсупов, А. Акчурин — большинство членов ЦК БКП, избранного в августе 1920 года; возглавили группу так называемых «левых коммунистов», в её разгоне в мае 1922 года в качестве представителя ЦК РКП(б) принимал участие Г. К. Орджоникидзе, который впоследствии недоумевал, «почему всех их вообще считали коммунистами». |
С_Фатыхов — XX ВЕК: КРАСНЫЙ МЕДЖНУН (приключенческая повесть)
Глава первая
|
…Выстрел настиг человека, когда он сильным рывком поправил под мышкой увесистый свёрток. Это было последнее осмысленное движение. От удара пули тело выгнулось, пошатнулось и, набрав скорость, гулко стукнулось о придорожные камни. Свёрток вылетел из рук, сделал два кувырка, затем мягко, почти бесшумно плюхнулся в грязный арык. Спустя минуту Наби-калон стал сомневаться в услышанном и увиденном. |
В неуловимом дыхании ночи не осталось и следа случившейся трагедии. Мирно шелестели царственные чинары. Из глубины сада, где стоял навьюченный осёл, доносилось утробное урчание. Тёплая ночь нежно обнимала стены-дувалы, сине-жёлтый купол мечети Касым-шейх. И всё же краски ночи догорали в сполохах утра. Над Зарафшаном заклубились струйки тумана. Запахло салом и дымом. Где-то шинковали лук, репу, нанизывали на кованые шампуры сизовато-алые, вымоченные в виноградном уксусе кусочки мяса. Готовились к базару. Базар с вечера захватил мысли Наби-калона. У нищеты одна истина – голод. У голодного одна страсть – деньги. Где их взять? Заложить ростовщику веру? Продать дочь? Он нарвал для базара дынь… И вдруг выстрел. |
Наби-калон тихо стоял за пахсовым гребнем дувала. К месту, где упал человек, крадучись подъехали два всадника. Один был высокий в чалме из грубой маты. Второй – щуплый: халат висел на его теле широко, неудобно. Щуплый первым соскочил с седла и нагнулся к земле. – Эй, что там? – крикнул сидевший на лошади. Силуэт его стал упругим, как у барса, готового прыгнуть на плечи жертвы. – Конец, – отозвался щуплый. – Тогда пошевеливайся. Бери свёрток… Наступило молчание. Кто был на земле, тот запыхтел от натуги, стал судорожно шарить рукой, ползать, цепляя коленками полы халата. |
Снова окрик: – Что там? – Пропал, пропал, пропал, – запричитал щуплый. – Стрелял – был… пропал… Высокий резво соскочил с седла, отпихнул сапогом напарника и стал обшаривать под ногами землю. Щёлкали сбитые камни. Плеснула вода в арыке. – Стрелял… был… пропал… По куполу Касым-шейха пробежал первый солнечный луч, словно поторапливая незнакомцев.Отчаявшись, они вскочили в сёдла, стегнув лошадей плетьми, не хоронясь, рысью ускакали в светлеющую степь… |
Теперь Наби-калон хорошо видел лежавшего человека. Тот упал на живот, щекой к земле, будто прислушивался к удаляющемуся топоту лошадей. Бухарский халат вздулся бугром на спине. Ощущая озноб и страх, Наби-калон приплёлся к калитке. Усадьба-курганча его стояла у Касым-шейха. Здесь раньше был базар. Находили усладу караваны из Кашгара, Герата, Нишапура и Кабулистана. Но базар разрушен, вокруг мечети уродливо возвышаются могильные склепы. Мёртвые вытеснили живых. |
…Заскрипели ржавые петли. Наби-калон помедлил. Потом вгляделся в лицо, подсвеченное пробивавшимся рассветом. Это был феринг. Или это был большевой… Европейские скулы, тонкая нитка губ… Прочтя молитву, старик почувствовал, наконец, пороховую гарь… Стошнило. Пятясь от убитого, нащупал защелку калитки, обернулся и шагнул в теплую прель сада. |
Глава первая
|
Проскакали вёрст десять. Когда совсем рассвело, а впереди показались рыжие вершины холмов-адыров, лошади пошли шагом. Дымилась маревом пробуждающаяся степь… Из-за гор вырвалисьсолнечные мечи – брызнула алая кровь света на головки тюльпанов. Блестела редкая в здешних местах роса. Как часовые, торчали суслики. Шуршали гекконы. Из нор, высверленных на берегах одинокого ручья, вылетали на охоту сенегалки… |
…Быстро меняла краски пробуждающаяся степь. Облако выплыло из синевы неба. Не спуститься ему до земли, как не подняться к облаку людям. Всему своё место. И всему своё время. Так думал Омар – поставщик эмирского двора, изгой, правая рука курбаши Токсаба. Плевать ему на проповеди имамов и мулл. Не веру защищает он у курбаши. В священной войне стоит за себя, за свои лавки, мануфактуру, драгоценности, которые с помощью большевоев с винтовками стали отбирать у таких, как он, нищие дехкане и городские ремесленники. |
Черная кровь бадахшанских рубинов. Чистая слеза бриллиантов. Цейлонские изумруды, хризолиты, Памирский лазурит… О, как он понимал благородные камни, которыми торговал от Бухары до Нишапура! Как загорались глаза его Высочества, эмира Бухары Сеида-Мир-Алимхана, когда он, Омар, гордый, независимый, высыпал на чёрный бархат добытые драгоценности. Мог ли другой так выгодно выторговать их у индийских, армянских, иранских купцов?А кто он сейчас?.. Шакал, загнанный стервятником. | …Въехали в неглубокий caй, поросший бодамчой. За поворотом протяжно заржала чужая лошадь. Остановились. Случайный встречный – не друг. Омар присвистнул, натянул повод, и лошадь, всхрапывая, приседая крупом, стала карабкаться вверх по склону. Осыпаются камни из-под копыт… Рыхлятся торосы на жёлтой глине. Падают смятые тюльпаны, Вот и вершина, переходящая в широкое плоскогорье. Погнали лошадей вскачь. Снова ветер в лицо, вскипает ярость в груди. Не до красот, не до тварей, ползающих внизу под копытами. Мчаться, мчаться! Бить коня плетью-камчой. Срывать злобу за неудачу. |
Лишь достигнув Сармышского ущелья, красивого своими отполированными временем чёрными скалами, круто нависшими над виноградниками и горной речушкой, – пустили лошадей шагом. Щуплый растерянно всплеснул руками: – Стрелял – был, потом пропал… Шайтан! Высокийвыхватил плеть и рванул коня в его сторону. – Сам шайтан. Сволочь. Чернь! Кишки ишака… Плеть свистела в воздухе и впивалась в шею щуплого, рвала клочки ваты из стеганого халата. Высокий, круглясь от злобы, краснел, оттягивал плеть с выдохом: «ы-х»… Когда устал, остановился… Нет вины за напарником. Кто-то их предал,сообщил «большевоям» план операции. |
Опустив повод, он стал вспоминать подробности минувшей ночи. О том, что они отправятся в Кармана, знали Токсаба и Мансур – инспектор главаря армии Восточной Бухары Энвер-паши. Мансур пробрался через Фариш и учил Токсаба тактике. Накануне в лагерь прискакал знакомый Омару еврей–ювелир Абохай. Сказал, проглатывая окончания слов, взахлеб, сбиваясь и путаясь, кем и зачем послан. Его поняли так: «Командир зиатдиновского боевого участка Смышлевич получил приказ изъять у богатых все ценности в пользу Бухарской республики. В городке ждут обысков, заделывают в дувалы золото, драгоценности. Старшины махаллей, муллы квартальных мечетей решили передать часть сокровищ Токсабе. Пусть защитит население Бухарского ханства от большевоев. Пусть закупит оружие в Афганистане. Присылайте в Кармана доверенное лицо». |
Абохая отпустили, обговорив время и место встречи со старшинами. Токсаба решил послать в город Омара. Он разбирается в ценностях, будет знать, что взять. И вот ночью они спешили на тайную встречу в Касым-шейх. Передача драгоценностей должна была состояться в ханаке имама. Однако их опередили. Кто-то пришёл чуть раньше, назвал пароль, забрал сокровища. Незнакомца застрелили. А драгоценностей у него не нашли… Сам шайтан приложил руку к этому делу?! |
Глава первая
|
 1913 журнал «Огонек» |
Ночное дежурство проходило спокойно. Милиционер Ачил Аблакулов и боец частей особого назначения Никифор Глубинный спали в старой крепости на запылённых скамьях. Заместитель начальника ГПУ Андрей Косарев изнывал от скуки. В одной из стен темнела ниша, забитая пыльными книгами. Он взял манускрипт, попробовал прочитать замысловатую вязь. Не разобрался. Выбрал тоньше – журнал «Огонёк». Март 1913 года. С.-Петербург, Галерная, 40. На обложке – снимок человека в богатом кресле, с тугой чалмой на голове. Глаза навыкате, чуть надменные. Нос с горбинкой, пышная казачья борода. У человека была сабля, на груди – бляхи и ордена, на плечах погоны полковника. Под снимком подпись: «Его величество Сеидь-Миръ-Алимъ, эмиръ бухарский съ пожалованным ему для ношения на груди портретом Государя Императора». |
Косарев присвистнул. Стал перелистывать лощёные страницы журнала: светская хроника, реверанс Карузо, реклама. По соседству с Алимханом, фотографией праздника учащихся в «высочайшем присутствии в народном доме императора Николая II» – кричащие на все лады объявления. Московскийврач Акулианц: «радикальное» средство «Ароматин» от гонореи. Доктор Боссар – выдающийся метод лечения грыжи. Психофренолог Шиллер-Школьник – самоучитель гипнотизма, физиогномики, френологии, графологии и астрологии. «Белла форма компания» – «совершенно даром» – 5 рублей за пилюлю – средство для сохранения бюста». Косарев брезгливо выбросил журнал под ноги. Вылетела мятая страничка: «Батюшки…! Матушки…! Ахоньки…! Охоньки…! Вот уморушка! Мы открыли в Москве. Хи-хи! Бесплатные xa-xal Курсы смеха!» |
…Приближался рассвет. Косарев ткнул кулаком Аблакулова и сказал: – Заспался, джура (друг)! Милиционер вскочил, стал одёргивать гимнастерку. Она сидела ладно, подчёркивала гибкую талию, оттеняла красивую кожу лица. – Вольно, – Косарев обернулся к Глубинному. Огромный белорус тёр кулаком глаз. – Бойцы… облепиху вам в спину. Бандиты в юбках снились…? …Правда, сегодня Косарев сам разрешил помощникам вздремнуть. Ночью они были не нужны. Только он, начальник ГПУ татарин Гарипов, командир боевого участка Смышлевич знали об операции, которую проводил оперуполномоченный Бухарского ЧК Симон Драбеш. |
Драбеш – бывший каганский врач – нагрянул неожиданно, запылённый, с потресканными губами. По данным из банды Токсаба: в ночь на 30 мая 1922 года в Касым-шейхе должна состояться встреча агентов курбаши со старшинами махаллей и передача драгоценностей для борьбы с большевиками. Задание Драбеша – опередить посланцев курбаши, назвать пароль, убедить старшин выдать ему золото. Зная язык, Драбеш пошёл один – лица местных сотрудников примелькались. Конечно, риск. Но… |
Мысли прервал скрип открывающейся двери. На пороге появился часовой, охранявший старую крепость. В длинной шинели с широкими петлицами, в остроконечной шапке, он был схож с лубочным Алёшей Поповичем. – Что у тебя, Петухов? – Старик, товарищ Косарев, кажись, до вас. Густые брови поднялись. Ожидал Драбеша, явился другой. – Ну, зови, зови… |
Секунду спустя в комендантскую, оглядываясь, зашёл Наби-калон. – Садитесь. Старик потоптался, не принял предложение и на ломаном русском, вперемежку с узбекскими словами, начал говорить: – Емон… пилохо, начальник… Одамнэ ульдергян… убийт… – Какого Одама? – предчувствие холодными щупальцами перехватило Косареву горло: – Аблакулов! Спроси, что случилось. |
Ачил по-узбекски быстро задал Наби-калону несколько вопросов. Оживившись, старик стал что-то взволнованно говорить. – Андрей Викторович, возле его дома ночью убит человек. – Кто убил – видел? – К трупу подъезжали двое конных, что-то искали. – Спроси, где он живёт. – Косарев сел за щербатый стол. Хрумкнула кожаная куртка. – Касым-шейх,– сказал Наби-калон. |
…Невысокий, в стоптанных крагах, в чёрном галифе, в жёлтой кожанке – Косарев, задыхаясь, бежал по городку. Вскидывая карабин, неуклюже топал Глубинный. Спустя мгновенье встрепенулся Аблакулов, понял: случилось необычное. Выскочив из комендантской, метнулся под навес, где стояли кони (Косарев и Глубинный забыли о них). Увидев Аблакулова на коне, Косарев прокричал: – Ты, парень, – к Смышлевичу и Гарипову – в ревком. Скажи им: Драбеш из Бухары убит. |
…Раджаб Гарипов, Алексей Смышлевич прибыли к Касым-шейху, когда Драбеша положили на неуклюжую арбу.Усатый арбакеш угрюмо стоял рядом, ожидая команды. Сняли форменные фуражки. Арба, поскрипывая огромными колёсами, медленно двинулась по старым и запыленным улицам Кармана в эмирскую резиденцию. У базара задержались: машкопы-водоносы, дехкане, гуляки-ринды пришли посмотреть на убитого большевоя. Аксакалы стояли в стороне – любопытство для мусульманина – тягчайший из пороков… Вечером за крепостной стеной венгра Драбеша похоронили. ГПУ арестовало не успевших скрыться старшин и ювелира Абохая. |
Глава первая
|
В кишлаке Лойли, куда прибыл Омар с напарником, дым стоял коромыслом: Токсаба затеял очередной той. Горели костры, жарилась баранина. Ржание лошадей, гортанные крики напившихся бузы и мусалласа джигитов, окрики сотенных, бряцание оружия – всё слилось в единый многоголосый шум. У старого карагача – пьяная ссора; сотник с пунцовыми глазами срезал кинжалом ухо проигравшему в споре. Проигравший выл, разбрызгивая кровь. Сидевшие кружком джигиты закатисто смеялись. |
Ближе ко двору – вели разговор о невесте курбаши: толстый, губастыймалый, облизывая жир с грязных пальцев, говорил сиплым голосом: – Хороша, мца-а, мца-а… Артык-бай пуще глаза берёг несверленный жемчуг. – От нашего курбаши гнилую фисташку не утаишь. Хи-хи… Пророк сказал: «Женщины сотворены для мужчин…». Вмешался в разговор третий: – Мулла Ходжа женился на молоденькой. «Вот, – говорит она, – десять орехов, разгрызешь – стану твоей». Мулла сунул один в рот, долго валял его, стал считать: «Ешли ражгрыжу один, ощтанетщя только девять…». Губастый завизжал от смеха, потом крикнул: – Но, но, но… Мулла… |
Омар угрюмо ехал мимо кострищ, праздничных дастарханов и не очень завидовал гулявшей братии. Мысли щипцами охватили голову: Токсаба жесток. Как встретит неудачника? Дом Артык-бая. Под широким айваном – скопище народа. Выводят в белых шелках невесту.На высокий помост вскочили два джигита с карнаями. Плавно поворачивая трубы, начали рвать гортанные звуки. Казалось – эхо древности ворвалось в кишлак. Потом на помост взобрался старик с подслеповатыми глазами. Долго и важно молчал, уперев взгляд в носки вычищенных ичиг, встрепенувшись, заиграл на дутаре бухарские макомы: бузрук, рост, навои, дугох, сегох, ирак. |
Омар пробрался ближе к помосту, где на шёлковых одеялах восседал курбаши. Фиолетово-синий загар лоснился у него на веках, за мочками толстых ушей, на подбородке. Токсаба был задумчив. Курбаши Мулла-Каххар и Азим-Ходжа вместо свадебного подарка прислали ему весть: «В Бухару прибыл Орджоникидзе для разработки практических мер по разгрому армии Восточной Бухары, командовал которой Энвер-паши. Ожидай экспедицию красных частей и отрядов милиции…» |
Улучив момент, Омар дал знать о себе. Заметив помощника, курбаши встрепенулся, провёл узкими ладошками по лицу сверху вниз и кивком головы пригласил пройти в дом. В доме Токсаба снова устроился меж подушек и, круто повернувшись к Омару, спросил: – Привезли? Пёстрая радуга шёлка и атласа закружилась перед глазами. – Нет, таксыр, нас опередили… Токсаба неуклюже спрыгнул с супы, наполз на Омара, прижал к нише, где тускло светились чайники, пиалушки и кувшины. – О, Аллах, ты определил мне в слуги одних ублюдков?! Чутьем зверя он чувствовал крах и уже продумал план бегства вАфганистан. Золото, золото, а не Энвер-паша, – вот его защита. Забыв о солидности, курбаши закричал, вцепившись пальцами в халат Омара: – От-да-ай! – Сокровища у большевоев, таксыр. Мой свидетель – Садык. |
Омар тихо отстранился от курбаши. Рука заученным движением соскользнула к поясу, где ногу холодил тяжёлый маузер. Поникший Токсаба угрюмо бросил в сторону дверей: – Приведите… Втолкнули в мехмонхану Щуплого, которого Омар назвал Садыком. Глаза Щуплого уже блестели от выпитого вина. Щуплый упал на паласы: – Крови жаждешь!– и сразу же поник от торопливого выстрела Токсабы. – Таксыр, в нашем стаде завелась паршивая овца. Нас предали… Пятясь к двери, Омар тяжело вывалился наружу. Народ разбежался, услышав выстрел, и только в конце кишлака продолжалась гульба. Осунувшись лицом, Омар спросил, где посланник Энвер-паши. Ему указали на казахскую юрту из серого войлока. |
В глубине юрты на перевернутом казане сидел молодой офицер во френче из английского сукна: оливковое лицо подчеркивали тяжелые брови, над верхней губой – стрелки черных усов. Омар упёр в его плечо дуло маузера. – Ты большевой? Офицер отстранился. – Кто тебя подослал? Сволочь, ты… Произошло непонятное. Незаметное движение рукой сделал инспектор Энвер-паши, но Омар уже лежал на земляном полу юрты, корчась от боли в правой кисти. Офицер подобрал маузер, вынул обойму с патронами, кинул безвредную сталь под ноги Омара. – Убирайся… |
Джадиды отправляют молодежь в Германию..
Турдиев Ш.
|
Мунаввар кары Абдурашидов, Убайдулла Ходжаев вместе со своим идейным другом — видным башкирским государственным деятелем Зеки Валиди и другими начинают вести борьбу за независимость в рамках тайной организации «Миллий иттиход» («Национальное объединение») на территории Туркестана. |
Письма из прошлого. О чем рассказывает новая выставка о джадидах в Ташкенте
|
В 1922 году они открыли общество «Кумак», которое отправляло студентов за границу на обучение под руководством видных представителей движения. |
Абдуллаев Камолудин Нажмудинович
|
.. Рассказ о бухарцах и туркестанцах на Западе будет неполным без упоминания о бухарских студентах, обучавшихся в Европе 1920-х гг. Правительство Бухары, в частности, министр просвещения Абдурауф Фитрат, а также некоторые организации Туркестанской АССР посылали талантливую молодежь в Германию и Турцию. | Всего было послано около 100 юношей и девушек. Это было воплощение джадидского идеала – посылать молодежь для обучения на Запад с тем, чтобы она, вернувшись оттуда развивала экономику, культуру и науку у себя на родине. |
Алиханов М.М.
|
В 1921 г. А. Муроди был командирован в Германии, а в 1922 г. около 70 студентов из Туркестана и Бухары отправились в высшие и средние специальные учебные заведения в разные города Германии для изучения сельского хозяйства, текстильной промышленности, химии, электротехники, горного дела, философии, педагогики, медицины и других областей науки [9, стр. 10]. Среди студентов, уехавших на учебу в Германию, были 2 девушки: Хайринисо Маджидхонова и Марьям Султанмурадова [3]. |
Особую роль в предоставлении стипендий и другой материальной поддержки студентам, направляемым за границу, сыграли также члены общества «Комак» и другие местные меценаты. | Ф. Худжаев отправился туда, чтобы узнать об условиях и проблемах студентов, направляемых в Германию [11, стр.2 17]. Бухарская Народная Советская Республика много сделала для отправки студентов в Германию, даже купила дом в Берлине для учебы студентов [2]. Председатель БНСР Файзулла Ходжаев поручил перевести студентов в Германию и поместить их на учебу специальной комиссии в составе бухарского интеллигента Абдувахида Бурханова и приехавшего в Бухару из Германии татарского интеллигента Олимжона Идриси. .. |
Каждому из молодых людей, отправленных на учебу в Германию по совету Мунаввар Кори и Фитрата, были подарены по три тетради. В первую тетрадь записывать подробные научные сведения, книги о величайших ученых в той области, которой вы занимаетесь; во второй тетради педагогика той области, учебные заведения, где и в каком порядке готовятся кадры; в третью тетрадь записывать основные понятия и термины области, из какого языка они взяты и что означают, какое слово им соответствует на узбекском языке. | Попытка советского правительства идеологически контролировать студентов, направляемых из Туркестана и Бухары на учебу в зарубежные страны, и его попытка «избавить» их от «буржуазных» идей создали искусственные препятствия для направления студентов за границу в последующие годы. В 1922 году В.В.Куйбышев потребовал от руководства Туркестана вернуть направленных в Германию студентов и продолжить обучение в Москве. Однако против этого выступил Ф. Ходжаев. |
Далее 1921..22 Самарканд
С_Фатыхов — XX ВЕК: КРАСНЫЙ МЕДЖНУН — продолжение..
Глава первая
|
После убийства у Касым-шейха прошло два тягостных дня. В городке потолковали о случившемся и вскоре позабыли – слишком часто убивали теперь по ночам. И всё же городок жил каким-то предчувствием, ждал чего-то. Мятые, уродливые кибитки, сакли которых безобразили зияющие дыры дымоходов, чудовищные узлы тутовников набрякли тревожным молчанием. Молча сновали водоносы от калитки к калитке. Аксакалы заползли под густые кроны карагачей, в сырые склепы чайхан. |
…Городок Кармана стоял в семидесяти верстах от Бухары, почти в двухстах от Самарканда, в Маликчуле. В пяти верстах к юго-востоку маячило, сооружённое строителями Российской империи, каменное здание железнодорожного вокзала с кривой водонапорной башней. Белели корпуса хлопкоочистительного завода братьев Позднаньских. На севере, за стеной, кипел Зарафшан. От него одна дорога тянулась в Нурату, к мраморным вершинам Актау. Вторая, ныряя в саи– сухие русла рыжего предгорья, – забирала западнее – в Кенемех. |
Такой была местность, где служил Косарев. Тревога, заполнившая дома и души людей, его обходила. Косарев был занят бесконечными расспросами старшин.Наконец, трое из них, в том числе старшина Ата-Ходжа, развязали языки: в Кармана действует контрреволюционная организация зятя эмира Абду-Расул-хана. Цель – создать новые отряды для Восточной армии Энвер-паши, собирать ценности для закупки оружия. Боевые группы уже организовали покушение на Файзуллу Ходжаева, подожгли кинотеатр в Бухаре. Попытка помочь отряду Токсаба – очередное дело. Потом старшина Ата-Ходжа добавил, что собранные драгоценности у них пропали. Токсаба их не получил. |
Это была новость. Косарев доложил Гарипову о сказанном старшиной, и следствие снова зашло в тупик. Если сокровища не попали к Токсабе, думал Косарев, где они? Не мог же Драбеш за короткие минуты спрятать или передать их кому-либо другому. В казарме кавалерийского эскадрона, где бытовал Косарев, было в тот день прохладно и тихо: бойцы выехали за крепость отрабатывать конные атаки. Где-то за тусклым окошком ворковали горлинки. Там был зной, солнечное безмолвие. |
Косарев поднялся с нар, обулся, вышел на широкий двор, скрипнув дверью. Бачок с водой прятался под навесом. Холодные струи змейками скользнули с губ на гимнастерку, приятно освежили грудь. Сзади подошли. Обернулся – Аблакулов. – Чего крадёшься? – Много думал… – милиционер был встревожен. Губы под тонкими усами мелко подёргивались. – Будешь кушбеги республики,– усмехнулся Косарев. – Покурим? Аблакулов отказался. – Ладно,– затягиваясь, промычал Косарев. – Чего караулишь? – Наши баи не обманывают, командир. Золота у них нет. – Значит, я его спрятал? – Не спрятал, командир. В Касым-шейх идти надо, искать. – Тогда пойдем. – Косарев выбросил докуренную папиросу, направился к воротам. |
…И снова городок молчал зловещей тишиной. Купались в зное редкие тутовники и чинары. Пыль садилась на лицо, как на мельнице – быстро и густо. Завернули к соборной мечети, где было сумрачно и сыро. Постучали в калитку медным кольцом. – Кто там? – и сразу же широкая подобострастная улыбка. – Об-бо! Товарищ начальник. Милосердием одарите наш скромный чертог… Имам соборной мечети Азат-ходжа неуклюже посторонился. Косарев шагнул в сад, за ним Аблакулов. Посреди сада на камнях стоял большой котёл, из которого струйкой тянулся пряный аромат плова. Под тенью чинары виднелся айван, застеленный коврами и паласами. Сидели на нём Гарипов, кази Мулла-курпа и незнакомец. Лица лоснились от сытной пищи и выпитого. Гарипов головой кивнул в сторону имама: «Служба службой, обычай обычаем». |
Косарев присел, выпил пиалушку предложенного чая. – Любезно, любезно прошу не обидеть,– имам придвинул к нему чашу с пловом. – Голод злит, сытость благоразумит… – Почтенный ходжа!– рассмеялся Гарипов, – Наш эмир спросил у подданных, отчего у него живот толстый. Один сказал! «От рождения», второй – «От болезни». А третий рассудил, как вы: «У властелина много ума. Он не умещается в голове, потому и спустился в живот». Ха-ха-ха! Имам взобрался на мягкие курпачи: – Истинно… истинно… Великий Насыр-и-Хосров в трактате Джами-алхикматайн вывел священным каламом: «Познание чувственных наслаждений дает познание сокровенного смысла…». – Истинно, истинно, – закивал кази. |
Гарипов повёл Косарева вглубь сада. – Традиции. Да, восточные традиции! Прежде всего, они! Революция не отвергает их! Мы – передовые люди республики – должны бороться за национальную нравственность. Замерли от зноя листья чинар. Жарой несло от нагретого солнцем дувала – высокого, глухого, как тюремные стены. Косарев подозвал Аблакулова: – Пошарь, поговори, я послушаю… Масляной походкой приблизился имам. – Не желаете усладить слух благостными звуками саза?.. Отдохновение для души и… плоти… Гарипов продекламировал стих Омара Хайяма:– Теперь, когда ты волен, встань, пойди. На светлый пир любовь свою веди, Ведь это царство красоты не вечно, Кто знает, что там будет впереди? |
…Пройдя в мечеть через ханаку юродивых, милиционер Аблакулов остановился в нерешительности. Было тихо. Жжёный кирпич дворика нагрелся, дышал жаром. На высокой жерди, воткнутой в старую могилу, болтался конский хвост, сверкала на солнце пятерня – шиитский символХазрата Али, убиенного зятя пророка Мухаммада. Переборов страх, Аблакулов тихо обшарил кельи, гробницу отца эмира. По винтовой лестнице узкого минарета вполз наверх, к стрельчатому окну, крадучись, как кошка, просмотрел, впиваясь в каждый камень, вспененную куполками нижнюю крышу мечети. Во дворике завозились: – Aгу-зе, билляхи… Кто тут? Милиционер Аблакулов прижался к горячим камням крыши. Глаза слепила майолика голубого купола. –Нуреддин, ты вычистил котлы, к вечеру все подготовь. – Старческий голос, продолжая что-то нашептывать, удалился. Переждав мгновенье, Аблакулов спустился назад. Неудача раздосадовала. Что он искал в мечети? Золото? Или свою глупость? Вчера здесь молились сотни, тысячи… |
Обойдя дувал, он оказался в курганче Наби-калона. – Клянусь аллахом, всё сказал… Уходи. – Наби-калон не пустил его в дом. – К нам гости? – послышался девичий голос. А вскоре высунулась его обладательница. Узкое молодое лицо. Глаза возмутительного лукавства и решительности. – Отец, не забудь восточный обычай… Наби-калон сменил гнев на милость. Шаркая стоптанными ичигами, повёл парня в дом. На бухарском сундуке чадил заправленный маслом чугунный чирок. В нише белели две фарфоровые пиалушки. Пахло сырой глиной. – Отец, твоя седина – твоя мудрость. Наби-калон протянул милиционеру пиалу с чаем. Отпив глоток, Аблакулов поднялся: – Вы мусульманин, я мусульманин. Душманы убили большевоя. Он был наш друг. Наби-калон покачал головой: – Мёртвые не воскресают. – Помоги, ота-джон. Большевой нёс золото… Оно пропало, исчезло, как в воду кануло… Снова, как от выстрела, вздрогнул Наби-калон: ночь, вспышка, падающий человек, и что-то чёрное плюхнулось в арык… Торопливо надевая старые калоши, он заковылял к выходу: – Пойдем, аскер, там он, там… |
…Покинув имама Касым-шейха, Косарев застал у себя в крепости радостного Аблакулова. На столе перед ним лежала коварная ноша Драбеша – монеты, фермуары, ожерелья, кольца, золотые пряжки, булавки, шпильки… Привели ювелира Абохая – маленького человека с большими выпуклыми глазами на стертом лице. Он юрко запрыгал вокруг стола: – Дюваль… Восемнадцатый вэк! Господа, – брошь. Пфистер! Петербург! – заплакал… Через час Косарев был у председателя ревкома Абдурашидова. Тот долго совещался с Гариповым – пришло известие о нападении Муллы-Каххара на кишлак Харгуси – потом принял решение. – Ценности увезите в Самарканд. Под Гиждуваном Мулла-Каххар, восемьсот сабель, не пропустит в Бухару… Несёте государственную ответственность. В сопровождающие Косареву выделили Смышлевича, Петухова, Аблакулова, Глубинного. Занятые приготовлениями, они остались на ночь в крепости. |
Глава первая
|
…Ещё не вспыхнул в утренних лучах купол Касым-шейха, не крикнул муэдзин с минарета, а маленький отряд Косарева тронулся в путь, в сторону Самарканда. По городку ехали скрытно, стараясь быть незамеченными. Ручные пулемёты навьючили вместе с провиантом на запасную лошадь. Запломбированный мешочек с драгоценностями вложили в металлический ящик из-под патронов, притороченный к седлу Аблакулова. | Сразу за городком выглянуло солнце, пригрело. Утренняя вялость исчезла. Вскоре на расхристанной арбами дороге встретили путников – Наби-калона с дочерью. – Ее зовут Мухаббат, – Аблакулов по-узбекски поздоровался с путниками: – Ассалом алейкум! – Ваалейкум ассалом, – ответил Наби-калон. – Куда путь держите, отец? – спросил старика Косарев. Наби-калон назвал кишлак Зиатдин. – Мы в долгу. Пойдём, отец, проводим. Обливаясь потом, оглушённые тишиной степи, шли и ехали под безжалостными лучами июньского солнца. К обеду за кронами пирамидальных тополей показались плоские крыши Зиатдина. Наби-калон с дочерью попрощались с провожатыми и свернули к его пыльным приземистым садам. Косаревцы встали на привал у старого карагача. |
Удивительная тишина встретила Наби-калона и Мухаббат на узких улочках кишлака. «Зной загнал людей в дома», – подумал старик. Подойдя к дому тётушки, он постучал палкой в калитку. Слава богу, жива, у тандыра хлопочет… – Как живешь, Нигор? – Наби! Проходи. Хорошо живу. Доченька, дай я тебя обниму. Вспомнили старую… Прочитали фатиху – благодарственную молитву. – Что, Нигор, тихо в кишлаке? Или мулла умер? – А ты иди сюда, – тётушка поманила Наби-калона к дувалу. – Взгляни… Наби-калон скользнул взглядом по гребню дувала и обомлел от страха. На широком дворе кишлачного амина сгрудились с полсотни лошадей. Суетились, спешили люди, с ног до головы увешанные оружием. – Душманы, моджахеды – выдохнул Наби-калон. – Они, – подтвердила тётушка. – И твой Мансур, проклятие ему на голову, там – с ними, френч, инглиз… – Сын… – старик пошатнулся, – душман, разбойник?! |
Не видя ничего перед собой, Наби-калон выбрался за калитку. Вот и окраина кишлака. Вдали – карагач, у которого остановились косаревцы. – Стой! – окликнул чей-то бесцеремонный голос. Подоткнув руками халат, Наби-калон неуклюже побежал. – Сто-ой! – ещё раз крикнули за спиной. Щёлкнул затвор, оглушённый близким выстрелом, не чувствуя уходящим сознанием боли, старик рухнул в мучнистую пыль дороги. |
Услышав выстрел, Косарев понял грозящую им опасность. Если в кишлаке воины Энвер-Паши, им не уйти от погони: порубят, перестреляют, побьют в открытой степи. Занять оборону? Но противник на рожон не полезет, возьмёт измором. Косарев лихорадочно думал: сделать вид, что ничего не услышали. Снять пулеметы, выманить в открытую атаку, встречным огнём – в лоб… Дал команду скрытно спрятать пулеметы за карагач, всем оставаться на местах, коней отогнать в степь. До первых мазанок – чуть больше версты. Если он не ошибся, через минуту-две из кишлака выскочат аскеры из Восточной армии Энвера-Паши. |
Так и случилось. Поверив, что косаревцы не готовы к встрече, душманы, как называл их Наби-калон, выскочили из узких улочек, растекаясь лавой, открыто ринулись к лощине. Пятьсот… Четыреста метров. Теперь этот катящийся клубок смерти ничем не остановишь… Видны перекошенные лица, жилистые шеи. Душераздирающий «Ур-р» полсотни голосов. Триста… Двести метров… Сто пятьдесят… Сто! Резкий стук пулемётов перебил удары сжавшихся сердец. Нападавшие смешались. Рухнуло несколько всадников. Заржали кони. Предсмертные выкрики слились в рёв, уходили кнебу, сгибали тонкие стебли кровью окроплённых трав. Наконец, оставшиеся в живых, сумели поворотить коней назад, к спасительным дувалам Зиатдина. Бледные, раненые, обессиленные, косаревцы тоже решили уйти в темнеющую степь. |
Вторая глава в «1921..22 Самарканд»..
Абдуллаев Камолудин Нажмудинович
|
Главком РСФСР С. С. Каменев прибывает в Бухару для руководства операцией против Энвера (июнь), | Кабульские власти выводят отряды добровольцев из Восточной Бухары, | Энвер Паша и Давлатмандбий погибают в схватке в Балджувоне (август). |
Фархад Касымов, Баходир Эргашев
|
Летом 1922 года на жизнь Ходжаева было совершено покушение. В августе удалось предотвратить попытку государственного переворота. |
.. В августе 1922 года III курултай народных представителей принял решение создать собственную Бухарскую Красную Армию. | Специально для борьбы с басмачами в Бухару послан Главнокомандующий Вооружёнными Силами РСФСР С.С. Каменев. (Его деятельность позднее была отмечена орденом Красного Полумесяца 1-й степени Бухарской Народной Советской Республики). | Однако за весь четырёхлетний период существования Бухарской республики басмачество не было уничтожено. |
Александр Крушельницкий
|
И. Агдаров — один из первых организаторов БКП; в 1922 году скрылся после подавления попытки переворота, в которой участвовал вместе с другими «левыми коммунистами». |
Миллиард Татар
|
В начале октября 1922 года БНСР получил из Казани еще 770 фунтов мусульманских шрифтов. |
Термез — мулла Мавляви .. из деревни Дымтамак Бугульминского уезда Самарской губернии ..
из воспоминаний Ильгизара Ахметова об отце «Ахмедов Анвар Миргасимович (биография)». |
Старший брат его отца — мулла Мавляви вскоре после революции на несколько лет уезжал на жительство в узбекский город Термез, однако соблазнившись прелестями НЭПовской оттепели вернулся на родину. |
Продолжение в 1930..32 Побег в Каракалпакию (И_Ахмедов)
Далее: «1923..25 Бухара»
