| ..Переночевав в чайхане, на следующий день ранним утром Аюп Юсупович со своим спутником, сели в поезд, отъезжающий в Бек-Буди – областной центр Кашка-Дарьи. Поезд часто останавливался; дольше всего стоял в столице Узбекистана Самарканде (Ташкент стал столицей в 1930 году), и на станции Новая Бухара, где паровоз от головного вагона прицепляли к хвостовому, и всем пассажирам казалось, как будто они едут обратно в Ташкент, а на самом деле поезд ехал по другому железнодорожному пути в сторону Бек-Буди (с 1937 года город Карши).
————————-
ГЛАВА 3. БЕК-БУДИ
Через сутки после отъезда из Ташкента пассажирский поезд прибыл на станцию Бек-Буди, выйдя на перрон, Аюп Юсупович направился в здание железнодорожного вокзала.
Вокзал был построен до Октябрьской революции, с учетом местной архитектуры Востока и жаркого климата. Стены здания как снаружи, так и внутри выложены крупным декоративно оформленным бутовым камнем, толщина стен около 80 см, что позволяет в самые жаркие месяцы внутри здания чувствовать приятную прохладу. В центре здания – четырехайванная композиция, сочетающаяся с порталами и замкнутым кубом, увенчанным сводчатым синим куполом, диаметром четыре метра и пристроенными к боковым порталам куба залы ожидания со стрельчатыми окнами. Внутри здания кроме женского и мужского залов ожидания, расположены комната начальника станции, комната дежурного по вокзалу, касса для продажи железнодорожных билетов. Купив в кассе билеты до станции Яккобаг, на поезд – через час отправляющийся в сторону города Шахрисабз, наши путники вышли на привокзальную площадь. Здесь Аюп Юсупович залюбовался мастерски подогнанными, гладко отшлифованными речными камнями разной конфигурации размером от 15 до 25 см, аккуратно установленными где ребром, где и плашмя, радугой переливавшимися на солнце.
От центра площади шла мощенная дорога, шириной около пяти метров, так, чтобы могли две арбы разъехаться.
Юнир ни к кому не обращаясь спросил:
– А куда эта каменная дорога ведет?
Рядом стоящий попутчик, видимо из местных жителей, поняв вопрос, произнесенный на татарском языке ответил по-узбекски:
– Эта каменная дорога в 7 км. ведет до центра города, такая же дорога от станции Китоб до города Шахрисабз.
На площади в ожидании клиентов стояли извозчики с арбами и фаэтонами, а справа и слева, откуда отходят грунтовые дороги, толклись резвые подростки со своими гужевым транспортом, зазывая клиентов в близлежащие кишлаки.
Аюп Юсупович с Юниром пошли в чайхану, – которая расположилась в углу между площадью и каменной дорогой, заказали черный чай и в ожидании заказа стали изучать восточные достопримечательности. Наконец, разносчик принес горячую лепешку, восточные сладости, чайник чая и две пиалушки. Не спеша, попивая чай, путешественники поджидали свой поезд.
Точно по расписанию пассажирский поезд Бек-Буди – Китаб отправился в путь. По пути следования поезд часто останавливаясь на каждом разъезде или у населенного пункта, а в районных центрах – Гузар и Камаши – стояли около часа, на стоянках закачивали воду.
——————————-
ГЛАВА 4. ЯККАБОГ.
Наконец протяжный гудок паровоза возвестил о приближении к станции Яккабог, пассажиры засуетились и потянулись к выходу, к выходу направились и наши путники.
Выйдя на перрон, Аюп и Юнир отправились в здание вокзала. Построен он был, по тому же проекту, что и в Бек-Буди, Гузаре, Камаши и Китабе. Дулатов расспросил дежурного по вокзалу: где можно помыться, где расположена чайхана. У водонапорной башни наши путники смыли с лиц копоть от паровозной топки и через привокзальную площадь направились в чайхану в ста метрах от вокзала. Плотно поев, в чайхане Юнир остался отдыхать и охранять вещи, а Дулатов, поговорив с чайханщиком, отправился на колхозный базар. Базар был рядом, у входа стояло несколько торговок лепешками, а внутри базара, огороженного низким глиняным дувалом, не было ни навесов, ни прилавков, торговали с земли. Неподалеку от входа лежали горы арбузов, дынь, тыквы, укрытые от солнца чем попало, покупателей почти не было – не базарный день. Как позже выяснилось, в рабочее время праздношатающиеся, кроме приезжих, на станции редкость.
Поселок станции Яккабог (что в переводе означает одинокий фруктовый сад) – пустынный безводный перекресток между районными центрами Камаши – Шахрисабз и Яккабог – Чиракчи. А районный центр Яккабог расположен в предгорье Гиссаракского хребта на реке Кизил-дарья, в 15 км от станции. На территории станции, кроме здания вокзала, расположены средняя школа, заготпункт для зерновых культур двух районов, чайхана, универмаг и несколько десятков жилых домов бесплановой постройки. Население станции в основном занято обслугой: приемка – отправка, погрузка – разгрузка зерна и нефтепродуктов. Те, что живут ближе к вокзалу питьевую воду берут из крана водонапорной башни, кто живет подальше пользуется колодезной водой.
Через дорогу от базарной площади расположен просторный, по тем временам, универмаг, где почти не бывает покупателей.
– Чего желаете? – вежливо спросил продавец вошедшего Аюпа.
– Я только что с поезда и хочу кое-что у вас разузнать.
– А откуда ты будешь? – спросил по татарски продавец.
– Я приехал с Чаадаевского района, Кузнецкого округа – ответил Аюп Юсупович.
– Вот те на, оказывается мы земляки, я тоже из-под Кузнецка, из села Труева, а напарник мой из-под Симбирска. Здесь наших земляков много, особенно в райцентре Чиракчи, да и здесь на станции живут и работают несколько семей, кстати, на вокзале приемщиком работает из Нижней Елюзани Айса Фахрутдинов. Как только завмаг произнес это, Аюп Юсупович радостно воскликнул:
– Да его знаю, и не только знаю, мы с ним однополчане – воевали в первой Конной армии, спасибо вам, земляки, сама судьба меня к вам привела, – попрощавшись, поторопился к выходу Аюп.
Прихрамывая на одну ногу, опираясь на трость ручной работы, Аюп Юсупович направился на вокзал.
Складское помещение было пристроено к боковой стене здания вокзала, двухстворчатые ворота были открыты, внутри за столом сидел мужчина средних лет и что-то записывал в толстую тетрадь, щелкая счетами.
Стоя у входа в склад, Аюп Юсупович громко поздоровался, мужчина приподнял голову от стола и машинально ответил на приветствие, после чего, не веря своим глазам, воскликнул:
– Ба-а! Кого я вижу! Никак сам Аюп мурза с небес спустился и пожаловал к нам грешным, – с этими словами он быстро кинулся навстречу земляку. – Ну, здравствуй брат, сколько не виделись мы с тобою!?
– Ну, не так уж и много, всего каких-то пять лет, – уточнил Аюп Юсупович, – только прошу тебя, при разговоре не упоминай мой титул, я просто уполномоченный по заготовке сырья.
– Так здесь вокруг ни души, но в дальнейшем учту твое замечание, а сейчас с твоего разрешения, я закончу свой подсчет, и до прихода поезда из Китаба я в твоем распоряжении, только до конца работы я не имею права отлучаться. Мы с тобою до прибытия поезда вдоволь наговоримся, как же рад я, что вижу тебя в этом пустынном уголке, а ты пока возьми табуретку и молча покури свои папиросу, – продолжил он прерванную работу.
Закончив дела, Фахрутдинов встал из-за стола, подхватив табуретку подсел к гостю, и попросил его подробно рассказать о новостях в родных краях.
Аюп Юсупович рассказал о событиях, произошедших в Елюзанщине за последние годы, о том, что заставило его покинуть малую родину, ответил на вопросы о знакомых и родственниках Айсы.
Айса Фахрутдинов на 10 лет моложе Аюпа, которому в текущий момент исполнилось 44 года, они вместе призывались и воевали в составе первой Конной армии и были участниками боев при освобождении города Ростова от Деникинской Добровольческой армии в январе 1920 года.
После демобилизации из армии Айса возвратился в родную деревню – Нижнюю Елюзань, расположенную на берегу реки Сура, что в семи километрах от деревни Средняя Елюзань. Аюп Юсупович часто бывал там у друзей и родственников.
Пока земляки были заняты беседой, раздался приближающийся протяжный паровозный гудок, возвещающий о прибытии железнодорожного пассажирского состава, к головной части которого прицеплен товарно-почтовый вагон, куда Айса со склада должен был сдать груз для отправки в центр области. К складу подошли помощник приемщика и привокзальные грузчики с тележками.
Айса, обращаясь к земляку сказал:
– Подходи со своими вещами и с Юниром после отхода поезда, будете моими дорогими гостями в моем доме.
Аюп Дулатов направился к чайхане, и застал Юнира мирно беседующим с хозяином заведения.
– Юнир, собирайся – нам пора уходить. Обращаясь к хозяину чайханы, он поблагодарил его за теплый прием.
В ответ чайханщик, которого звали Хайрулло, взмолился:
– Аюп ака, прошу Вас, разрешите Юниру ака остаться в чайхане, он будет самым дорогим моим гостем, такой интересный собеседник, наизусть цитирует суры из священного Корана, он будет бесплатно жить у нас сколько пожелает.
– Ваше предложение меня устраивает, но на некоторое время он мне нужен.
Юниру около 40 лет, невысокого роста, широкоплечий, в народе о таких говорят: «пахать можно», сильно набожный, знает много поговорок, с юношеских лет служит в семье Дулатовых в основном конюхом. После печального события, когда его жена и ребенок погибли при массовом пожаре, охватившем почти всю деревню, он стал угрюм и нелюдим и сильно привязался к Аюпу Юсуповичу. Тут в чайхане его как будто прорвало – разговорился.
Отойдя от чайханы, Аюп Юсупович напомнил Юниру:
– Еще раз предупреждаю, лишнего не болтать, цель нашего приезда договориться о покупке оптовой партии грубой шерсти в районной заготовительной конторе, сколько времени на это потребуется, ты не знаешь, а то, что хозяин чайханы предложил тебе остановиться у него, это хорошо, так как мне придется несколько дней побывать в разъездах, встретиться с нужными людьми. А сейчас пойдем, познакомлю тебя с нашим земляком, я пока остановлюсь у него, ты же проводишь нас до его дома, а потом вернешься в чайхану, там по вечерам собираются завсегдатаи, от них можешь узнать много полезного: об обычаях местных жителей, новостях, базарных ценах, где что продают, где и в какие дни устраивают ярмарки.
– Я все понял.
– Хорошо, а сейчас – вон поезд отходит, идем к складу, где работает Айса.
Когда они подошли к складу, там были Айса и его помощник. Помощником оказался молодой человек, представившийся Хамидом. Одет он был в национальную одежду: тюбетейку, белую рубашку навыпуск подпоясанную «бельбогом» , на котором висел узбекский нож в кожаных ножнах, зафиксированный, чтобы случайно не выпал из ножен, деревянной затычкой. Ножи носили как национальную принадлежность все мужчины, достигшие совершеннолетия, если не на поясе, так за голенищем сапога или ичига.
После взаимных приветствий и расспросов о здоровье, самочувствии попрощались с Хамидом и вдоль железнодорожного полотна отправились в гости к Айсе. Юнир распрощался, несмотря на приглашение Айсы отужинать с ними, и ушел.
Айса широко открыл калитку, приглашая первым войти гостя, супруга хозяина дома встретила их у крыльца дома, как гостеприимная хозяйка пригласила войти в дом, и пропустив вперед мужчин, скрылась на кухне.
Оставив в комнате дорожные узлы Аюпа Юсуповича, мужчины вышли во дворик, умылись под висячим умывальником и вернулись в комнату, где уже был накрыт стол. Пока рассаживались, хозяйка вынесла из кухни на круглой керамической тарелке горкой наложенный узбекский плов. Аюп Юсупович с удивлением взглянул на Айсу.
– Я заранее, оповестил жену, что у нас будет гость из России, а уж она постаралась. Знакомьтесь, – Хадича, ну, остальное потом расскажу.
Хадича поставила на стол горячий плов, возвратилась на кухню и тут же вышла с бутылкой водки в руках. Айса подхватил бутылку, откупорил залитую сургучом пробку, разлил по пиалушкам и молвил:
– Первый тост, за нашего дорогого земляка Аюпа мурзу Дулатова, которого судьба послала именно к нам, за тебя Аюп-абзий , здоровья тебе и удачи!
– А, что же, Хадича не сядет с нами?
– Она стесняется, оставь ее, чай вместе попьем.
Хорошо подкрепившись и опорожнив бутылку, они вышли во дворик и присели на скамейку, Аюп Юсупович сразу взялся за свои папиросы, которые набивал сам. У него были запасные блоки с гильзами, табак и гильзонабиватель, набьёт с десяток папирос и носит с собой в портсигаре. Пока он курил (Айса был некурящим), Айса начал свой рассказ:
– Женились мы четыре месяца назад, еще до свадьбы мне на работе выделили этот маленький домик с сарайчиком и маленьким двориком, придется еще немало потрудиться, чтобы навести общий порядок.
Потом начались воспоминания.
Вспомнили про Гражданскую войну, события на Царицынском фронте, конный корпус С.Буденного, вспомнили январь 1920 года, наступление на город Ростов-на-Дону.
– Когда мы захватили город, из нашего эскадрона осталась в живых едва ли сотня, я в этом сражении получил несколько легких сабельных ранений. В твоем эскадроне осталось еще меньше кавалеристов, чем в нашем. Да-а, это была настоящая мясорубка, шли брат на брата. Спрашивается – чего мы добились? Лучшей жизни, а где она лучшая жизнь? Что было у нас и то потеряли. Там в Ростове порубили не только белогвардейцев, досталось и мирным гражданам, грабеж, насилие. Нас, раненых, отправили в лазарет, а оттуда – по домам, дома грабили свои же продналогом, помучился четыре года, бросил все и приехал в Узбекистан, сначала работал на железной дороге станции Бек-буди разнорабочим, год назад предложили работу на станции Яккабог – приемщиком на склад, вот так я оказался здесь. Работая приемщиком приходится общаться с разными людьми, когда они узнавали, что я воевал под командованием Семена Буденного, некоторые из них, обычно спокойные, гневно проклинали его, я стал собирать сведения и кое-что выяснил:
– Буденного с его конницей после разгрома Деникина, – в конце 1920 года направили в Бухару, для разгрома войск Эмира Бухарского, а так как в войсках Эмира служили в основном жители из Кашкадарьи, Буденный лавиной прошелся по этим местам и жестоко расправился с теми, кто встречался на его пути, загнав остаток войск Эмира в Гузарские, Камашинские, Яккабогские и Шахрисабзские горы. Воины Эмира носили такую же одежду, что и мирные жители, разве что с оружием – сабля, да трехлинейная винтовка системы Мосина, при отступлении выкинув оружие, и тебя не отличишь от мирного крестьянина, поэтому много пострадало мирных жителей этого края. Во многих чайханах на стене висит замызганный портрет Буденного, на которого из пиалки выливают остаток чая, не на пол, как обычно, а на портрет. Не все посетители это одобряют, но молчат. Я к чему это тебе рассказываю, а Аюп абзий, чтобы ты не надевал форму «буденновца», а то ненароком можешь получить пулю, тем более там, куда ты завтра собирался ехать. Там горы, а в горах скрываются те, которых власти называют басмачами, местные жители называют их патриотами, так как в основном это их дети, родственники, они никого не грабят, не чинят насилия над жителями окрестных кишлаков, они воюют против власти, против русских, которые под маской доброжелателей, хотят властвовать над их народом.
– Извини, заболтался, как выпью, так язык развязывается, и ты молчишь не перебиваешь меня.
– Я внимательно тебя слушаю, для меня все это ново.
– Так время уже позднее, я вижу ты устал, пора спать.
На другое утро Айса вместе с Аюпом Юсуповичем вышли из дома и направились в сторону вокзала, когда они подошли к складу – где работает Айса – там уже хозяйничал его помощник – Хамид.
Айса попросил Хамида, чтобы он помог Аюп ака добраться до районного центра Яккабог.
Хамид с удовольствием согласился. Собственно Хамид не был помощником приемщика склада, как его представил Айса, а был учеником, по просьбе родителей приставленным к приемщику, чтобы тот обучил его грамоте.
Аюп Юсупович в сопровождении Хамида предупредил Юнира о своем отъезде.
– Теперь Хамиджон, я в твоем распоряжении…
От чайханы они прошли мимо базара к перекрестку, от которого влево вела дорога к райцентру Чиракчи, а направо вела в районный центр Яккабог, который расположен от железнодорожной станции в 15 км.
Тут на перекрестке, Хамид договорился с арбакешем и представил ему Аюп Юсуповича. На арбе уже пристроилась одна семья с детьми из горного кишлака.
По приглашению арбакеша, Аюп Юсупович, уцепившись за верхний ободок правого колеса и наступив на поперечную деревянную спицу, устроился, свесив ноги рядом с арбакешем. Тронулись в путь, сначала медленным аллюром, а потом и галопом.
Через час достигли утопающего в зелени (несмотря на позднюю осень) районного центра, представляющего собой небольшой поселок, расположенный в предгорье Гиссарского хребта. Арбакеш довез их до местного крытого базара. Аюп Юсупович спросил у арбакеша, знает ли он Эргаша-полвана.
– Нет, я ведь не местный, я из кишлака Котонтепа, расположенного недалеко от станции, занимаюсь извозом, вожу клиентов то в Чиракчи, то в Шахрисабз, а сегодня вот вас привез сюда, если решитесь поехать обратно, я буду здесь.
– А если клиента не будет?
– Такого не бывает, хоть до перекрестка Камаши – Шахрисабз, всегда найдутся!
– В таком случае, спасибо, что довез, до свидания!
Аюп Юсупович отошел от арбы, постоял оглядываясь по сторонам и увидел сидящего у забора в тени ветвистого дерева продавца насвая , подошел к нему, поздоровался и спросил, не знает ли, уважаемый, Эргаша-полвана, и где его найти.
Тот молча взглянул на незнакомца, изучая его, опережая его ответ Аюп Юсупович добавил:
– Я его давний друг…
– Точно, я что-то припоминаю, кажется, раньше Вас видел, Вы курите папиросы, не правда ли?
– Пройдите вон по той улице, и за базаром Вы найдете место, где работает тот, кого Вы ищете.
Теперь, зная где найти своего знакомого, Аюп Юсупович решил пройтись по базару, по торговым рядам. Здесь в основном были одни мужчины, одетые в полосатые чапаны, подпоясанные бельбогом и естественно, с ножами, висевшими на левой стороне пояса, что выдавало – хозяин ножа правша, на голове у мужчин была чалма.
Изредка встречались приезжие женщины – из горных селений (в сопровождении мужчин), все они носили паранджу – старинная верхняя одежда в виде халата, накинутого на голову с двумя ложными рукавами, заменяющими карманы и чачван, укрывавший лицо черной густой сеткой, изготовленной из конского волоса, но чаще встречались женщины, живущие в райцентре, они тоже носили паранджу, но уже без чачвана, и при встрече с незнакомцем одной рукой прикрывали лицо краешком паранджи.
Немного побродив, ближе к обеду, Аюп Юсупович направился в заготконтору в надежде встретиться с Эргашем. Эргаш-полван, как его местные жители называют, действительно оказался здоровым и сильным выше среднего роста приятным мужчиной, как только Аюп вошел в кабинет, тот сразу узнал его, встал из-за стола и пошел навстречу, тепло и радостно обнялись по восточному обычаю, после чего пригласил присесть, расспросил о здоровье, ответил на встречные вопросы и потом сказал:
– Аюп ака, сейчас время обеда, я уже было собрался идти домой пообедать, к счастью, Вы пришли, сейчас пойдем ко мне домой, будете самым дорогим гостем, надо же, никак не ожидал, что встречусь с Вами еще когда-нибудь.
– Я тоже не думал, но времена меняются, а жизнь продолжается!
– Все, кончаем разговоры, если у Вас нет других планов, то пошли ко мне, я думаю, еще не забыл, где мое жилище?
– Нет, конечно, если по приезду сюда сразу к вам пришел.
– В таком случае, вперед!
Семья Эргаша-полвана жила в просторном доме, построенном в восточном стиле с айваном, открытым в сторону восхода солнца, с искусно нарезными подпирающими колоннами, изготовленными Шахрисабзскими мастерами из цельных стволов деревьев. Посреди двора хауз (пруд) с прозрачной родниковой водой, вокруг хауза растут белые тополя, создавая тень зеркально отражающуюся в хаузе и вокруг него.
Возле хауза широкий топчан, на котором в теплые дни и ночи отдыхают гости и сами хозяева. Ближе к хаузу вокруг растут кусты райхона (мята перечная), испуская успокаивающее благоухание.
Также во дворе – фруктовые деревья, гранат, виноград.
Супруга Эргаша и его дети радостно приветствовали желанного гостя, в свою очередь, Аюп Юсупович раздал детям гостинцы, по случаю купленные еще в Ташкенте.
Для узбекского народа гость в доме – это что-то священное, посланное Творцом, какое бы положение не было у узбека: бедный, состоятельный – он последнее выложит на достархан (скатерть), чтобы угодить гостю, и он остался бы довольным, оберегая его от любых дурных посягательств в его доме.
Хозяин дома пригласил гостя на почетное место на курпачах, расстеленных на топчане, а сам примостился напротив, произнес короткую молитву и после слова «Оминь» поприветствовал гостя – Хуш келибсиз (добро пожаловать), в это время дети, дожидавшиеся окончания молитвы, стояли у крыльца дома, кто с подносом в руках, кто с фарфоровым чайником, а младший с пиалками, после слова «Оминь», они подошли к отцу и передали поочередно в руки ему все, что принесли, отец поблагодарил их за усердие и велел идти к матери, помочь ей. Хозяин дома налил в одну пиалу чая, поднял крышку чайника и вылил содержимое пиалки в чайник и повторил это три раза, по местному этот способ размешивания называется «айлантр», что в переводе означает «закрути». Первую пиалу с чаем, в знак уважения преподнес гостю, после чая принесли горячую еду.
Молча поели, по окончанию трапезы поблагодарили Всевышнего, произнесли «Оминь», проведя обоими ладонями рук по лицу. Когда с достархана убрали, мужчины приступили к серьезному разговору. Аюп Юсупович откровенно рассказал о причинах, побудивших покинуть милый сердцу родной край, семью, родителей, родственников, друзей, рассказал о цели и планах своего приезда, если власти этому не помешают, хотя ничего противозаконного я не делал, наоборот, у меня есть заслуги в гражданской войне, я стал инвалидом, найду подходящую работу, останусь на постоянное жительство на станции Яккабог, когда все подготовлю, вызову жену с детьми.
– Да-а, тяжело Вам придется, но всюду есть друзья, которые в нужную минуту помогут…
– В связи с последними событиями (я тоже, как Вы знаете, был купцом) теперь я стал государственным служащим, меня как специалиста назначили заведующим заготовительной конторой. Работа та же, что и раньше, только не купи-продай, как это было раньше, а принимай-отправляй, сижу на установленной зарплате, принимая от колхозов сырье (согласно утвержденному плану по сдаче), шкуры крупнорогатого скота, и выдаю поставщикам справки.
– Сколько меня продержат на этой работе, не знаю, все зависит от районного начальства, да, извини меня, скоро обеденный перерыв кончится, мне пора, а Вы можете до вечера отдохнуть, а если не устали, прогуляйтесь по нашему поселку.
– Вы извините меня, но бездельничать я не намерен, пойду с Вами, наведаюсь в райпотребсоюз, мне не терпится, сразу надо выяснить, есть ли возможность устроиться на работу?
– В таком случае идемте, если на моей работе нет срочных дел, пойдем вместе в райпотребсоюз, я только скажу учетчику, куда мы ушли.
– В государственных учреждениях строгий распорядок, который все должны соблюдать, и мы, руководители любого звена, должны быть примером для своих подчиненных, так нам говорят на совещаниях, вот так-то, товарищ безработный, – со смехом добавил Эргаш-полван.
Когда пришли в контору, учетчик и завскладом были на местах, у склада стояло несколько ишаков, груженных вьюками. Эргаш-полван, переговорив с учетчиком, подошел к Аюп Юсуповичу, и они вместе отправились решать вопрос трудоустройства.
– Эх, как раньше было хорошо: принес человек 2 -3 кг шерсти – сразу получал расчет, а потом я оптом продавал или менял на другие товары, ни тебе отчетов, ни планов, ни совещаний…
– Сейчас, как придем управление, я познакомлю Вас с нужными людьми, там работает много татар, возможно, среди них есть земляки, потом зайдете в отдел кадров, а я заодно решу свои вопросы и вернусь в контору, только прошу Вас, при любых обстоятельствах, зайдите ко мне в контору, я буду ждать хоть до поздна.
Правление находилось не так далеко от конторы, всего минут пять ходьбы, они подошли к высокопотолочному зданию с большими воротами для въезда во двор, где по всему периметру вместительного двора находились складские помещения.
Вход в здание правления был со стороны улицы, внутри налево и направо тянулись длинные коридоры. С обеих сторон были кабинеты разных служб. Вместе с Эргашем прошлись по некоторым отделам, он познакомил со своими друзьями, после чего Дулатов направился в отдел кадров. Застав начальника отдела кадров на рабочем месте, поздоровался и коротко представился. Они долго беседовали, задавая друг другу вопросы, когда дело дошло до трудоустройства, начальник отдела кадров попросил предъявить соответствующие документы, ознакомившись с ними, сказал:
– С таким образованием и опытом работы в торговле, между нами говоря, Вам надо работать в областном центре.
– Меня ни область, ни райцентр не интересуют, я инвалид войны, мне надо работу, которая мне по плечу, согласен в любом кишлаке или на станции в какой-нибудь торговой точке.
– На станции пока вакантных мест нет, а вот в кишлаках мы собираемся организовать две торговые точки, но дело в том, что там нет грамотных людей, а с райцентра нет желающих, они там боятся работать, в этих горных селениях по ночам ходят басмачи, правда, не было случая, чтобы они трогали или отбирали что-то у местных жителей.
– Председатели этих колхозов, проживающие в кишлаках Татар и Кайрагач, давно просят у руководства района, чтобы мы организовали и открыли магазины, а руководство района давит на нас.
– А как далеко находятся эти кишлаки?
– Татар-кишлак находится высоко в горах в верховьях нашей Кизилдарьи, туда ведет одна дорога вдоль правого (по течению) берега реки, от нас более 30 км, в общем, это место вам не подходит, там требуется физически сильный и только местный человек, товары и продукты нужно вывозить самому.
– А вот кишлак Кайрагач совсем недалеко, где-то около 8 км от нас, расположен на берегу маленькой горной речушки и от станции такое же расстояние как и до нас.
– Если Вас устраивает Кайрагач, то сейчас я пойду к председателю правления, если у него в кабинете нет посетителей, то я Вас приглашу к нему для собеседования, а Вы пока подождите здесь…
Через некоторое время кадровик пригласил Дулатова к председателю, при этом попросил:
– Если вопрос трудоустройства решится положительно, то загляните ко мне еще раз.
Председатель правления пригласил Дулатова присесть к рабочему столу и сказал:
– В общих чертах я ознакомился с Вашим делом, но прежде чем решить вопрос трудоустройства, я бы посоветовал Вам съездить на место, встретиться с раисом (председатель колхоза), обговорить с ним, заручиться его согласием, так как от него много зависит в организации открытия магазина, кстати, мне рассказал наш кадровик, что вы остановились у нашего Эргаш ака, так вот, я поручу ему сопровождать Вас до Кайрагача, заодно он и свою работу выполнит.
– Как, договорились?
– Очень хорошо! Передайте Эргаш ака, чтобы сегодня же зашел ко мне, до свидания!
Покинув кабинет председателя райпотребсоюза, Аюп направился, как и обещал, к начальнику отдела кадров, там его дожидался Эргаш…
– Я решил Вас подождать здесь, зная, что сюда зайдете.
– Очень хорошо, Вас просит председатель зайти к нему, у него к Вам есть поручение.
Когда Эргаш вышел к председателю, Дулатов и кадровик завели разговор о том, как живется людям в сельской местности в России и Кашкадарье. В самый разгар беседы возвратился от председателя всегда жизнерадостный Эргаш и сказал:
– Мы здесь закончили свои дела, возьмемся за другие. Пора! До встречи!
Покинув здание райпотребсоюза, Эргаш и Аюп направились в сторону заготконторы, Эргаш пересказал разговор с руководителем и довольный поручением сказал:
– Собственно, если бы даже председатель не поручил Вас сопровождать, я бы Вас не отпустил одного, тем более у меня в планах была поездка туда, а так, отлично вышло, сейчас, если нет возражений, пойдем ко мне в контору, там у меня кое-какие дела, я их быстро завершу, а Вы, чтобы не скучать, побалакайте с завскладом, он Вас угостит своим чаем, посидите, отдохнете, а потом пойдем ко мне домой, сегодня отдохнем у меня, а завтра поутру двинемся в кишлак.
– Сегодня же договоримся с кем-нибудь, кто уступит на один день свою лошадь с седлом, а у меня есть свой «легкомобиль», который всегда дожидается меня в моей конюшне.
По окончанию рабочего дня Эргаш с гостем отправились домой, там уже хозяйничал возле казана брат Эргаша.
По случаю приезда дорогого гостя, в знак уважения, по традиции узбекского гостеприимства, зарезали молодого барашка, все домочадцы были заняты подготовкой вечернего торжества. Эргаш познакомил Аюпа Юсуповича со своим братом Пулат ака и добавил:
– Он классно готовит национальные блюда, а плов он готовит по своему рецепту, попробовав, Вы сами оцените, сегодня соберутся мои родственники и близкие друзья, я хочу Вас с ними познакомить, отметим Ваш приезд домашним вином.
– Вы пробовали вино, изготовленное из гранатового сока?
– Нет, это даже не вино, это рубиновый нектар, устраивайтесь на деревянной супе, а я, с вашего позволения, тоже займусь полезным делом и на несколько минут оставлю Вас одного.
Через некоторое время, как и обещал, раздав детям поручения, Эргаш возвратился к своему гостю. Начали подходить родственники и друзья, поздоровавшись, рассаживались на широком топчане вокруг достархана, поджав под себя ноги.
Когда приглашенные собрались, пригласили, принесли на керамических ляганах дымящийся горкой плов. Мясо, большими кусками уложенное поверх плова, на лепешках измельчили и снова уложили поверх плова, первым откушать попросили Аюпа Юсуповича, он, зная мусульманские обычаи, коротко произнес «Во имя Бога, милостивого, милосердного» первым приступил к еде, вслед за ним каждый сидящий за достарханом повторили молитву и приступил к еде, отправляя пятью пальцами горсть плова в рот.
Женщины, разместившись в доме со своими малолетними детьми, тоже приступили к трапезе.
После того, как с пловом было покончено, мужчины перешли на зеленый чай, беседуя на житейские темы. Постепенно, приглашенные начали расходиться по домам.
Остались только брат хозяина и близкий друг, которого Эргаш попросил задержаться.
Эргаш подозвал старшего сына и велел принести заранее приготовленные по этому случаю два кувшина: один, наполненный виноградным вином, а другой, поменьше, наполненный вином из гранатовых зерен.
– Ну, а теперь угостим нашего дорогого друга, Аюп мирзо Дулатова дарами природы, пусть он оценит, сначала попробуем гранатового вина. Он наполнил пиалу и передал гостю, попросив произнести тост.
– Спасибо за доверие, пусть жизнь течет и меняется, а дружба остается неизменной, и радость в этом доме не кончается. Если будут трудности, пусть они будут такими как сейчас, а хозяин этого дома будет здоров, дом благополучен!
Далее прозвучали тосты за здоровье детей, семьи, друзей, когда вино было выпито, брат Эргаша и его друг попросили хозяина дома разрешить покинуть гостеприимный дом.
Оставшись вдвоем, решили укладываться спать. Домочадцы убрали достархан , принесли постельные принадлежности и постелили на супе.
На утро с первыми петухами наши путники в стеганных ватных чапанах , как и договорились, на лошадях отправились в кишлак Кайрагач.
Ехали молча, не торопясь. Аюп Юсупович думал о нелегком своем положении, его терзала мысль, что ожидает его впереди. Неожиданно Эргаш прервал молчание и спросил своего спутника:
– Как Вам понравилось вчерашнее вино? Небось, у Вас там в России такого вина не пробовали!?
– Да, вино Ваше достойно всяческой похвалы и, главное, голова не трещит, как будто мы вчера не пили, особенно гранатовое, я даже не знал, что из граната получается такое вкусное вино!
– А у нас в ауле в основном пьют бал (медовуха), от нее, от этой браги, чуть лишка выпьешь, на следующее утро голова трещит…
– Гранатовые сады на больших площадях растут в Китабском районе, у подножия Зарафшанского хребта, и особенно ценятся Варгазинские гранаты, и только там умеют из гранатовых зерен делать целебное вино.
– В кишлаке Варганза аксакалы говорят: только для Амира Тимура изготавливали вино из гранатового сока, другим запрещено было его употреблять.
– Виноградное вино у нас здесь тоже делают, в Китабской предгорной зоне и в Шахрисабзской предгорной местности, занимаются виноделием.
– Ну вот, пока мы с Вами говорили о вине, мы и подъехали, вон за тем холмом расположен кишлак, главное, сейчас на месте застать раиса, а если нет, то придется его искать.
Перешли маленькую горную речушку. В период дождей, наверное, не зная брода, трудно переправиться через нее.
Подъехали к окраине кишлака, он расположен с солнечной стороны на склоне холма, дома построены вразброс, огромные дворы, огорожены крупными валунами или невысокими глиняными заборами, дворы вплотную не с соседскими граничат, почти возле каждого дома растет одинокий карагач.
Эргаш направил коня к издали видневшемуся белому зданию, единственному побеленному известью, в котором размещалось правление колхоза, подъехав ближе Эргаш воскликнул:
– Слава Аллаху! Раис на месте.
– А как Вы узнали?
– Видите лошадку, привязанную к карагачу, значит раис на месте…
Подъехали к правлению, привязали лошадей, предварительно захватив с собой хуржуны , вошли в здание. В приемной сидел молодой человек, исполняющий обязанности секретаря. Поздоровавшись, вошли в кабинет раиса, раис, увидев вошедших, встал из-за стола, двинулся навстречу заведующему заготконторы и приветливо протянул обе руки для приветствия, потом поздоровался с Аюпом, усадил вошедших за рабочий стол и сам сел на свое место. Как выяснилось, они с Эргашем много лет были в дружеских отношениях. Расспросив друг друга по узбекскому обычаю раис произнес:
– Хуш келибсиз! – Добро пожаловать!
Согласно этикету, только после этого можно приступить к серьезному разговору.
– Курбан ака, мы приехали не только по моей работе, но вот, познакомьтесь, – Аюп ака Дулатов, он только что приехал из России, и хочет работать в колхозе…
После такого сообщения раис насторожился. Эргаш был человек с юмором и решил проверить, как отнесется раис к его официальному тону. Поняв, что достиг своей цели, Эргаш улыбнулся и продолжил:
– Аюп ака пожелал организовать у вас в кишлаке магазин, конечно, если Вы не возражаете. Раис, обрадованно встал со своего места, подошел к Аюпу Юсуповичу, крепко пожал ему руку и официально представился:
– Тураев Курбан, очень рад, наконец решили удовлетворить нашу просьбу.
И, обращаясь к Эргашу, сказал:
– Ну, Эргаш, я уж подумал, что к нам прислали ревизора, не предупредив меня, а раз такое дело, то сегодня будете моими гостями, и никаких отговорок.
Раису было около шестидесяти, он пользовался большим уважением жителей кишлака и всего округа.
– Я рад такому событию, пойдемте, я покажу вам давно приготовленный домик под магазин, он построен рядом с правлением, мы выбрали место так, чтобы всем жителям было удобно, вот люди обрадуются узнав об этом, а то кого не встретишь: Раис ака, когда будет у нас свой магазин?
Подошли к домику, осмотрели его, раис спросил:
– Ну как, подойдет под магазин?
– Подойдет, только побелить бы не мешало, хотя бы с наружной стороны.
– Это мы сделаем, кроме того, мы всем необходимым поможем Вам, для подвоза товара будем выделять арбу, ночного сторожа назначим, помощника – толкового парня приставим, Вы его обучите грамоте и культуре обслуживания, по любому вопросу обращайтесь лично ко мне.
– Я бы хотел, если можно и если меня примут на работу, пожить у вас в кишлаке со своим помощником, который приехал со мной из России.
– Если, конечно, Вы не будете возражать…
– Какие могут быть возражения, этот вопрос я решу сегодня же, найдем вам жилье.
– С вашего позволения, пока вы с заведующим заготконторы будете решать свои дела, я останусь здесь и осмотрюсь.
Раис с Эргашем пошли в здание правления, в Аюп Юсупович внимательно осмотрел пустое помещение, про себя прикинул, что к чему, закрыл дверь, сбитую из толстых досок и повесил самодельный замок. От нечего делать, присел на крупный валун, видимо, привезенный для этой цели строителями и начал осматриваться, людей почти не было видно, за исключением редких ездовых на ишаках, да во дворах кое-где возились женщины и дети, занимаясь домашними делами, кое-где дымились тандыры , в которых пекут лепешки. Внизу, где заканчивается склон, на котором расположен кишлак, виднеются густо растущие деревья, а за ними возвышается холм, на котором пасутся домашние животные. Слева от холма русло горной речушки, а там вдали, за холмом, высится сплошной горный массив. Так сидел он и разглядывал около часа. Появился Эргаш.
– Что изучаем Аюп ака?
– Да вот, смотрю и любуюсь пейзажем, у нас на равнины да сплошные леса, гор вообще нет.
– Если заметили, внизу на хорошей почве расположены делянки дачных садов, у каждого рода в этом кишлака есть участок, где выращивают фрукты, виноград, овощи, по краю участков посажены талы , которые используют как строительный материал. В жаркую пору почти все жители кишлака живут на своих садовых участках. На холмах за садовыми участками выращивают хлеб, озимые. В настоящее время на дальних площадях сеют озимые трудоспособное население занято этой работой. А сейчас с раисом спустимся в сад, он нас там оставит, а сам уедет по своим делам. В саду мы побудем немного и после обеда возвратимся в Яккабог.
– Мы с раисом решили на время отменить «пир».
– Я вполне согласен.
Через некоторое время спустились к садовым участкам, где хозяйничал садовод, раис отвел садовника в сторону, видимо, дал какие-то распоряжения, после чего попрощался и уехал. Садовник, он же сторож, около шестидесяти лет, физически здоровый, познакомившись с Аюп Юсуповичем, по местному обычаю расспросив о его здоровье, и почтительно поздоровавшись с Эргашем, пошел готовить место для отдыха. Эргаш повел Аюпа Юсуповича осматривать садовые участки. Кое-где на деревьях виднелись пожелтевшие осенние крупные яблоки, на гранатовых кустах висели целые и потрескавшиеся плоды граната, пожелтевшая листва еще украшала деревья.
Побродив по осеннему саду, возвратились к дачной глиняной мазанке.
Ташпулат, так звали садовника, возился у очага, где на углях был установлен чугунный чайдуш (кувшин), а на глиняной супе под навесом виноградника, на котором еще висели крупные гроздья, был разостлан старый войлочный ковер. На нем были раскиданы ватные курпачи с круглыми подушками, посредине достархан (скатерть), на котором красовались аппетитные дары природы; яблоки, гранаты, виноград сорта Хусайне (дамские пальчики). Как только гости, сняв обувь расселись на курпачах, садовник заварил чай и передал чайник с пиалами Эргашу, при этом сказал:
– Сию минуту мальчик должен принести горячие лепешки.
Сам же отошел к очагу, где через несколько минут послышалось шипение масла в казане.
Полулежа на курпаче Аюп Юсупович, глядя на висевшие гроздья винограда, сквозь которые пробивались лучи солнца, заметил:
– Когда я ехал на поезде, слышал разговоры, что здесь бывают землетрясения.
– Не часто и не очень сильные, разве что разрушаются старые магазины и подсобные помещения, а в самих жилищах возникают трещины потому, что дома каркасные, так строили еще наши предки.
– Сначала устанавливают каркас стен из бревен, бревна готовят вон из тех стройных среднеазиатских тополей: очищают их от коры, высушивают на солнце, из толстых стволов выкладывают фундамент по всему периметру здания, на фундамент устанавливают из бревен стойки, которые крепятся откосами, поверх стоек – по всему периметру здания – укладывают бревна для потолочных балок, а когда каркас здания полностью готов, из заранее замоченной и ногами замешанной тяжелой глины послойно поднимают стены здания, потом штукатурят глиной, смешанной с саломой, и дом готов.
– А что, у вас в ауле нет глиняных строений?
– Нет, у нас во всех аулах деревянные избы и постройки, изготовленные из бревен, бревна укладывают друг на друга.
– Э-э, сколько надо деревьев срубить, чтобы построить один дом, у нас такого богатства нет.
– Избы строят из сосны, ее у нас в избытке, кругом непроходимые леса, одна беда – пожары, которые возникают по вине нерадивых жильцов, или от удара молнии. Иногда сгорают целые аулы.
– Вах, как ужасно! Нет, таких домов нам не надо.
В этот момент появился мальчик с завернутыми в платок горячими лепешками.
Эргаш принял у мальчика лепешки и угостил его фруктами. Мальчик быстро исчез, как и появился.
Садовник подошел на сидящим на супе, держа в руках ляган с жаренным в мясом. Поблагодарив его за заботу, Эргаш пригласил его сесть с ними, но тот, сославшись на недомогание, отказался и ушел в свою мазанку.
Плотно пообедав, еще с часик побеседовав, поблагодарили садовника за гостеприимство, пожелав ему здоровья и долгих лет жизни, произнесли слова благодарности Всевышнему, и направились к своим лошадям.
Не спеша возвратились в правление райпотребсоюза, зашли к начальнику отдела кадров, Эргаш, поздоровавшись с ним, сразу покинул кабинет, сославшись на неотложные дела. После собеседования Аюп Юсупович написал заявление о приеме на работу в качестве завмага и направился в кабинет председателя.
Председатель правления внимательно изучил предъявленные документы, расспросил о семье и его дальнейших планах, внимательно выслушал и сказал:
– Вот что, товарищ Дулатов, как заслуженному и инвалиду гражданской войны я постараюсь оказать содействие, насчет жилья для вашей семьи на станции Яккабог. Переговорю с председателем сельсовета и попрошу его выделить участок под строительство, а там жизнь и Ваша работа покажут, проявите себя с хорошей стороны, научите своему делу местного жителя – через год я подыщу работу на станции. А сейчас несите заявление в отдел кадров, пусть готовят приказ о приеме на работу, до свидания.
Дулатов вышел из здания правления, прошелся по магазинам, примечая ассортимент товаров на прилавках, отметил в блокноте необходимые для населения кишлака товары, потом подошел к извозчикам, выяснил, кто едет на станцию, договорившись о цене, устроился на арбе, и, не дожидаясь других клиентов, тронулись в путь.
Среднеазиатская двухколесная арба, с большими колесами диаметром до полутора метров рассчитана на бездорожье в любое время года. Это один из древнейших видов транспорта, по укатанной грунтовой дороге средняя скорость арбы около 18 км в час, если тяга лошадиная.
Изготавливались двухколесные арбы двух видов: рассчитанные под осла и под лошадиную тягу.
Аюп Юсупович, возвратившись на станцию Яккабог, встретился с Юниром и предупредил, что рано утром они уезжают в райцентр, встретился с другом Айсой Фахрутдиновым, рассказал о результатах своей поездки в райцентр и кишлак Кайрагач, рассказал об обещании председателя райпотребсоюза.
Переночевав в доме Айсы, Аюп Юсупович оставил у него свои ценные вещи, прихватив лишь именной пистолет системы «Парабеллум» для регистрации в НКВД (народный комиссариат внутренних дел) и отправился с Фахрутдиновым на вокзал, где их уже поджидал Юнир. Простившись с Айсой, Аюп Юсупович и Юнир отправились в райцентр. В райцентре первым делом пошли в НКВД, встали на учет, зарегистрировали пистолет. При регистрации «парабеллума» начальник НКВД сказал:
– Надо же, именной, да еще от самого Буденного, так за какие такие заслуги?
Дулатов кратко объяснил.
– А-а, тогда понятно.
Будете работать в кишлаке, будьте осторожны, есть сведения, по ночам там басмачи бродят.
На базаре приобрели недорогой хуржум (есть хуржумы дорогие, вышитые из качественной цветной шерстяной нитки), и пошли в райпотребсоюз. В райпотребсоюзе Дулатов узнал, что приказ о приеме его на работу подписан, обойдя отделы, выписал со складов ручные весы, деревянную метровую линейку, амбарный замок, амбарную книгу, счеты, бумагу писчую, и имеющиеся канцелярские и хозяйственные товары, которые ему выделили согласно разнарядке, также стол и стул. Осталось решить вопрос – каким способом всё выписанное довезти до Кайрагача. Пришлось обратиться к председателю правления, а заодно преподнести ему подарок, купленный еще в Ташкенте. Председатель был доволен таким подарком – сталинской фуражкой – такие фуражки были в моде у руководителей. Вызвав к себе завхоза, он поручил ему выделить телегу для перевозки товаров до Кайрагача. Загрузив товары на телегу, они выехали со двора правления, устроившись там же на телеге. Прибыв на место, Дулатов сходил в правление колхоза за ключом, открыл дверь магазина, перетащили с телеги груз и поблагодарив кучера, отпустили его, а сами начали рассортировывать товары и обустраивать магазин.
У открытых дверей столпилась кучка кишлачных мальчишек. Мальчишки впервые увидели европейцев и им было интересно знать, как они выглядят, родители часто за не послушание пугали детей русскими, которые едят свинину, что для узбеков является великим грехом. К двери подошел молодой узбек среднего роста в праздничной одежде и, почтительно поздоровавшись, представился:
– Меня зовут Уткиром, я прислан к вам раисом, чтобы помогать, сам он уехал на дальние поля и передал, что встретится с Вами вечером в правлении колхоза.
– Очень хорошо, постойте возле двери и успокойте мальчишек.
– Понял Вас, Давлат ака!
– Во-первых, мое имя Аюп, а фамилия Дулатов, уяснил?
– Понял, не Даулат, а Дулатув.
– Ладно, а вот его имя Юнир, он мой помощник во всех делах, а теперь через мальчишек передай их родителям, что магазин откроется завтра утром, понял меня?
– Немножко понял, я постараюсь научиться татарскому языку.
– Вот и хорошо, а нас понемногу научишь узбекскому.
Тут к ним подошел еще один житель кишлака – пожилой мужчина, лет за шестьдесят, в поношенном чапане с чалмой на голове. Поздоровавшись, сказал:
– Я раисом назначен сторожем магазина, меня называют в кишлаке Хол-бобо, в молодости меня звали Хошяром, если сейчас я не нужен Вам, то к вечеру я приму у Вас магазин под охрану.
– Спасибо отец, мы сами тут справимся, к тому же Уткир с нами.
Хол-бобо ушел, недовольный тем, что отказались от предложенной помощи. Закончив все дела, написав на бумаге ценники на разложенные на полу товары, Аюп Юсупович занялся укреплением двери и подгонкой амбарного замка, так как самодельный замок может открыть любой желающий. Завершив установку нового замка, присели возле магазина. Уткир, чтобы не испачкать свой наряд, остался стоять возле завмага.
Дулатов, теперь уже как завмаг, для дальнейшего знакомства с Уткиром спросил у него:
– Расскажи о себе, кто ты, чем занимался до сегодняшнего дня, какие на будущее планы?
– Мне 17 лет, я учился в школе в райцентре, в кишлаке еще в то время школы не было, учился 5 лет, но из-за возраста пришлось оставить школу, буду заниматься самостоятельно, мой отец, узнав, что у нас в кишлаке будет работать завмагом образованный человек, решил меня пристроить к Вам учеником.
– Откуда твой отец так быстро узнал, что я здесь буду работать, а может, я безграмотный продавец, который кроме подсчета ничего не знает?
– Он о Вас много знает, он же с Вами встречался вчера в правлении, да еще Эргаш ака – Ваш друг – много хорошего рассказал отцу о Вас…
– Когда же я с Вашим отцом встречался? Если только раис ваш отец?
– Да, он мой отец.
– Вон оно как, в таком случае, молодой человек, мне нечего добавить, ты слышал Юнир, мы здесь в почете. А раз так, Уткир-жан , Вам первое задание: вокруг магазина, даже присесть негде, надо сделать скамейку, а для этого требуется принести два коротких бревна, закопать их в землю поближе к стене, а сверху положить длинное бревно, и скамейка готова, дальнейшем желательно построить на этом месте навес, сможете это организовать?
– Сделаем, завтра же принесем бревна, а насчет навеса я поговорю с отцом, думаю, что он не откажет, когда закончится сев зерновых.
– Так, вроде на сегодня все, подойдет сторож – сдадим ему магазин для охраны и останется один нерешенный вопрос, где мы с тобой, Юнир, будем ночевать?
– Вы извините, я сразу не сказал, с жильем вопрос решен: вас определили на жительство к Чори-бобо, он живет рядом с магазином, у них с бабушкой есть свободная комната, отец сказал, что многие семьи пожелали бы принять на постой таких постояльцев. Но выбрали поближе к магазину, отец сам с ними разговаривал, и они готовы вас принять и будут рады, если комната вам понравится.
– Хотите мы сейчас пойдем к Чори-бобо?
– Да, действительно, нам сегодня здесь делать нечего, сторожу потом приду и объясню, что к чему, а сейчас веди нас молодой человек, мы за Вами.
Уткир привел Аюпа Юсуповича и Юнира к старому низенькому глинобитному домику с небольшим двориком, открыл калитку, где-то за домиком залаяла собака, навстречу из дома вышел старик с длинной седой бородой и усами, в чалме, на вид еще крепкий мужчина. Он громко ответил на приветствие (по его одежде было заметно, что он дожидался прихода постояльцев), и сказал:
– Пожалуйста, проходите в дом! Старуха, встречай гостей!
На крыльце дома появилась маленького роста женщина в накинутой на голову парандже, приветствуя, поклонилась и отошла в сторону, хозяин, указывая рукой вперед, пропустил гостей. Следом сам зашел, снял в прихожей галоши, усадил гостей на почетные места, а сам примостился поближе к выходу. Уткир остался с хозяйкой дома. Чори-бобо произнес благодарственную молитву, расспросил каждого о здоровье. Несмотря на то, что узбекский и татарский языки относятся к тюркским, они различаются, и первое время собеседники с трудом понимали друг друга. Зашел Уткир с достарханом в руках, передал достархан хозяину дома, тот расстелил на стоящем посредине комнате сандале , скатерть с лепешками, пригласил Аюпа Юсуповича и Юнира присесть вокруг маленького низкого столика (в холодное время года приспособленного под сандал), Уткир также принес чайник с чаем и пиалки, поставил возле Чори-бобо, а сам остался стоять, пока хозяин не пригласил его присесть. Приняв приглашение, Уткир устроился, поджав под себя ноги, возле будущего своего учителя. Хозяин дома налил чай в пиалу и по традиции сделал «айлантр», первым протянул пиалу старшему из гостей. Комната, где предстояло жить постояльцам, была просторная с окном, выходящим во двор, с низким потолком. Порог комнаты был высоким, чтобы холодный воздух из прихожей сразу не попадал на сидящих на полу людей. Как только чайник опустел, Уткир, извинившись перед старшими, с разрешения хозяина дома, напомнил, что пришло время идти на встречу с раисом.
Прежде Дулатов решил сдать магазин под охрану сторожу. Хол-бобо был уже на месте. Завмаг объяснил сторожу его обязанности и с Уткиром отправился на встречу с раисом колхоза. Уже вечерело. Уткир объяснил Дулатову:
– Отец сейчас будет проводить планирование на завтрашний день, с участием руководителей отделений и специалистов. Это займет не более получаса.
– В таком случае, подождем окончания планерки, а ты, если хочешь, можешь идти домой.
– Если я не мешаю, то останусь с Вами.
– Хорошо, тогда расскажи мне, какие поселения расположены вокруг вашего кишлака.
– В стороне гор есть кишлаки Чуброн, Хонача, Абди, Гулдара, выше тоже много кишлаков, но эти от нас километров сорок. Справа от нас Ажирим, Бешкутон, внизу – в сторону Яккабога – Каттаган, Кушлиг, Маданиат, в верхних и справа от нас магазинов нет, жители этих кишлаков будут приезжать к нам.
– Раз так, то тебе первое задание – записывать в тетрадку все, что интересует покупателей, чтоб в следующий раз, когда поедем в центр за товаром знать какие товары со склада выписывать.
Наконец, из правления начали выходить участники собрания. Уткир пошел к отцу, чтобы доложить о завмаге.
Через несколько минут раис с сыном показались в дверном проеме и подошли к новому завмагу. Поздоровались, словно давно не видели друг друга. Уткир отошел, чтобы не мешать разговору старших.
Завмаг рассказал раису все, что успели сделать за последние сутки и попросил раиса помочь в некоторых, не от него зависящих вопросах, касающихся колхозного магазина.
– Хорошо, я поручу завхозу, чтобы он вплотную занялся вашими делами и по первому требованию выделял транспорт, а в остальном вы сами с ним решайте свои дела, если он не решит, в любое время обращайтесь ко мне.
Аюп ака (здесь уважительное отношение), у меня к Вам лично есть одна просьба. Дело в том, что я на следующий год хочу послать сына на учебу в Ташкент, подучите Уткира, чему посчитаете нужным, а также азам русского языка, я, со своей стороны, в долгу не останусь. Ну, а теперь, когда мы обо всем договорились, я приглашаю Вас к себе в гости, отказ не принимается.
После обильного угощения Аюп Юсупович в сопровождении Уткира, направился к жилищу Чори-бобо.
Чори-бобо и Юнир сидели на террасе и при лунном свете мирно беседовали, разговор прервался, как только увидели Дулатова.
– О чем идет речь? – спросил подошедший Аюп Юсупович.
– Да вот, бабай рассказывает разные истории из своей жизни, я только что попросил его рассказать про здешних басмачей, до этого я ему рассказал про наших, которых у нас называют продотрядом, – ответил Юнир.
– Не мели чепуху. С такими разговорами и в беду попасть недолго – обращаясь к хозяину дома Аюп сказал: Хотелось бы (раз мы здесь живем) более подробно из Ваших уст, Чори-бобо, узнать правду о басмачах, чем это услышать от других.
– Хорошо, я расскажу, но предупреждаю, это мое личное мнение, мне бояться некого, я уже стар, в мои годы надо говорить только правду, а правда в том, что за девять лет существования Советской власти в Узбекистане, никаких изменений в лучшую сторону не произошло, разве что власть поменялась. Вот поэтому в горах прячутся до сих пор малочисленные группы, которые называют себя патриотами, а русские, которые захватили нашу страну, называют их басмачами. Дело в том, что их осталось совсем немного, но они есть, в основном это те, кому терять нечего, и те, кто ненавидит русских и Советскую власть, от которой пострадали их семьи. У одних родителей убили в кровавом 20 году, у других братьев и родственников, третьи сами нарушили закон. В основном они появляются в высокогорных кишлаках, навещая своих родственников, возможно, и в наш кишлак приходят, но только ночью, ведь они чьи-то дети. В общем, простой народ их жалеет, потому что они обрекли себя на тяжелую жизнь, так как за ними постоянно охотятся милиционеры, иногда успешно.
На этом Чори-бобо закончил свой рассказ, а так как время было позднее, Дулатов, сославшись на усталость, вошел в свою комнату и стал укладываться спать. Вскоре и Юнир последовал его примеру, но заснуть долго не могли, мешал протяжный вой волков и похожий на детский плач вой многочисленных шакалов.
Наутро, так и не выспавшись, позавтракав, пошли в работу, там их уже дожидался Уткир.
Так началась новая жизнь в кишлаке Кайрагач, где больше года Аюп Юсупович проработал в должности заведующего сельским магазином, лишь изредка наезжая на станцию, где встречался с Фахрутдиновым. Через него он узнавал новости о родном ауле, о семье, о родителях. В январе 1930 года, ему сообщили радостную весть: 5 января родился сын Аман, чему он был безумно рад.
Летом 1930 года Дулатову на станции Яккабог Сандалский сельский совет по ходатайству председателя райпотребсоюза выделили участок для строительства жилого дома. Участок земли находился в двухстах метрах от здания железнодорожного вокзала, возле насыпного кургана, как раз на том месте, где мечтал Аюп Юсупович построить свое жилище.
В течение 1930 года под присмотром Юнира трехкомнатный дом был построен. Одна из комнат была гостиной. В конце 1930 года Дулатова перевели работать продавцом универмага на той же улице, где его новостройка.
В начале 1931 года дом был готов, Дулатов отправил Юнира в Пензенскую область для того, чтобы он привез его семью. В начале апреля 1931 года в сопровождении Юнира семья в составе: Рукия Каюмовна – 24 года, дочери – Хавва – 11лет, Марьям – 6 лет и сын – 15 месяцев, прибыла в Яккабог.
.. |
