tatar.uz folk history

После встречи с ребятами из детского дома у меня был трудный разговор с матерью, в конце концов, получив ее согласие, собрал нужные документы для поступления в училище и за день до отправки на станцию группы выпускников детского дома я поехал в Яккабог, там переночевал у наших знакомых, на другой день, еще до приезда из Чиракчи группы из 16 человек, я был на железнодорожном вокзале.

Встретив своих друзей, с которыми жил в детском доме и учился в одной школе (нам всем было по 15-16 лет); мы обговорили наши дальнейшие действия, и при проверке численности нашей группы устраивали путаницу.

1950 год, г. Карши. Двоюродные сёстры: слева – Дулатова Раиса Исхаковна, справа – Дулатова Марьям Аюповна

В общем, мы благополучно доехали до Ташкента, на трамвае добрались до Министерства Трудовых Резервов, которое находилось у трамвайной линии на повороте к улице Пушкинская.

В Министерстве нас никто не ждал, так как рабочий день закончился, пока старшая группы разбиралась, что к чему, мы ожидали ее у входа в здание.
Прошел целый час, начало темнеть, когда в дверях появилась старшая воспитательница с дежурным администратором, нас пригласили войти в здание, поднялись по лестнице на третий этаж, вошли в просторное помещение, где нам приказали расположиться на ночлег до начала следующего рабочего дня.

На следующий день всю группу направили в Ремесленное училище №5, как мы ни упрашивали директора училища зачислить и меня тоже, директор был неумолим, объясняя нам, что время упущено, и дал мне совет обратиться в Министерство, возможно, есть в каком-либо училище недобор. Только там сейчас вправе дать направление в училище.

Попрощавшись с ребятами, я направился в ирригационный институт (адрес мне дали), там отыскал брата Амана, и с ним мы пошли в Министерство. Там нам дали направление в Ремесленное училище №11, где была вакансия только в узбекской группе, делать было нечего, выбирать не приходилось, и мы (с пересадкой на двух трамваях) поехали в училище.

Ремесленное училище располагалось на кольцевой трамвайной линии напротив Ташкентского текстилькомбината. Пройдя через проходную на территорию училища, мы направились к директору и предъявили ему направление, он безоговорочно зачислил меня в группу, где преподавание велось на узбекском, мне было все равно, мы росли в сельской местности и узбекский язык знали не хуже русского.

В тот же день после бани, мне выдали форму училища; обувь, брюки, гимнастерку с черными погонами с надписью Р.У., фуражку с кокардой (крест накрест разводной ключ с молотком) и кожаный ремень с бляхой и надписью Р.У. – 11.
После экипировки меня представили мастеру – педагогу, лет сорока по фамилии Щукин, он же руководитель группы, обучающий мастерству слесарей – сантехников.
Мастер повел меня в общежитие, показал мою койку, потом представил группе ребят, с которыми мне предстояло два года не разлучаться.

1953 год. Форма Ташкентского Ремесленного Училища №11

На территории училища размещалось одноэтажное общежитие – казарма, на 300 койко-мест, столовая, котельная, баннопрачечная, двухэтажная школа, административное здание с красным уголком и библиотекой, кузница, слесарные и токарные мастерские, классы электрослесарей, электромонтажников, токарей, сантехников.
Самая малая по численности группа была у слесарей-сантехников, никто из нас не понимал, что это за специальность, и в эту группу добровольно не поступали, престижней было выучиться на токаря.
Распорядок училища; подъем, зарядка, построение, завтрак, до обеда общеобразовательные уроки, обед, занятия по специальности, ужин, свободное время.
Уроки по специальности: один урок – теория кузнечного дела, потом и практические занятия в кузнице, через три месяца экзамен по теории и практике (кузнечная сварка, классификация металлов, ковка и закалка металлов).

Самым тяжелым было обучение слесарному делу, сначала надо было в кузнице подобрать марку стали, потом из нее выковать по чертежу болванку под заданную форму для гаечного ключа, молотка, зубила. Потом из этих кованных форм на слесарном верстаке, в тисках, разными напильниками, строго по размерам изготовить стандартные инструменты, отшлифовать вручную до зеркального блеска, чтобы не было ни одной риски, потом мастер по слесарному делу велел посмотреть свое отражение в изготовленных инструментах, отводил нас в кузницу, велел в горне разогреть инструменты до малинового цвета, закалить в воде и лишь потом на точильном станке по искрам определить марку стали.
Ладошки рук у всех нас были в мозолях, зато было приподнятое настроение – впервые в жизни мы сделали своими руками что-то стоящее.

Дисциплина в училище была полувоенная, выходить за территорию училища в свободное от занятий время, не запрещалось.

Директором Р.У. №11 в период нашей учебы был бывший военный летчик майор Герой Советского Союза, по национальности немец, мы редко видели его.

В выходные дни нас приобщали к культурной жизни столицы, организовывали походы в театры, ТЮЗ, имени Хамзы, имени Мукими, оперы и балета им. Навои, а также в музеи столицы.
В предпраздничные дни для участия в параде нас муштровали.
Организовывали Праздник песни, изучали гимн Республики и национальные песни, несколько тысяч учащихся на футбольном стадионе «Спартак» под звуки оркестра, руководимого композитором Мухтаром Ашрафи, хором исполняли песни на узбекском языке, в общем постоянно чем-то были заняты.

За забором, ограждающим территорию училища, располагался сквер, который огибала кольцевая линия трамвая, там мы вечерами отдыхали.

Я часто встречался со своим старшим братом, студентом, в институтском общежитии. Общежитие Ташкентского института ирригации и мелиорации сельского хозяйства до 1954 года располагалось на Урде, на улице Абдуллы Тукаева, мне было удобно добираться до Урды (в настоящее время на месте старого общежития высится современное здание Бизнес-центра).

В начале 50-х годов, прибывших учиться в Ташкент, особенно ребят из детских домов со всех концов Узбекистана, поражали хлебные магазины, где продавались десятки сортов хлебобулочных изделий, притом высокого качества (если сравнить с началом 21 века), особенно белые буханки хлеба с изюмом и, как тогда называли, горчичный хлеб. Недаром в Советском Союзе шла молва: – «Ташкент – город Хлебный».

В 1954 году Аман Дулатов, окончил учебу в институте и, получив диплом инженера-механика, был направлен на работу в город Карши, где его назначили главным инженером Кашкадарьинской Машино-экскаваторной станции (МЭС).
..