tatar.uz folk history

Путешествие это длилось чуть ьольше полугода и дало Маржани прекрасную возможность познакомиться с жизнью и бытом других народов, а также начать изучение географии. Прибыв в Бухару в декабре 1838 года, Шигабутдин Маржани начал посещать занятия сразу при двух медресе: «Кукельташ» и «Мирараб», а также стал брать уроки у одного из самых уважаемых мударрисов города — мирзы Салиха ал-Ходжанди.

Кроме этого, в Бухаре он познакомился с Хусаиномибн Мухаммед ал-Кирмани ал-Каргали, обладателем немалой библиотеки исторических сочинений, а также с Аб ал-Мумин Узбак ал-Афшанчи. Большую часть времени Ш.Маржани занимался самообразованием, так как был неудовлетворен программой обучения в медресе. Эта неудовлетворенность в итоге привела к тому, что пять лет спустя, он переехал в Самарканд для продолжения учебы в одном из лучших на тот момент медресе «Ширдар».
..

Марджани с детства отличался большими способностями к анализу и критическому подходу. Обучаясь в Бухаре, его не удовлетворяли отговорки, что «так написано в книге». Он всегда задавался вопросами: «Почему так написано?», » Что является причиной?», «Соответствует ли эта книга духу Ислама?» Задавая себе множество вопросов, он пытался найти на все вопросы конкретные ответы. По этой причине Марджани устраивал большое количество диспутов со своими учителями и шакирдами. Его желание докопаться до истины во всех возникавших религиозных вопросах, с одной стороны выделяло его среди других шакирдов, с другой портило нервы тем, кто подходил к вопросам чисто формально и ограничивался написанным в книгах. Ведь в то время богословы Бухары утопали в подражании и копировании прежних ученых в стиле: тот ученый сказал это, а другой то-то, а в книге третьего написано так-то. На что богословы Бухары пытались обвинить Марджани в предвзятости, неуважении к муджтахидам и видным ученым, в выходе за рамки своего мазхаба и т.п.

Главная проблема, которая волновала его в то время была связана с иджтихадом: обладает ли богослов опираясь на Священный Коран и сунну правом суждения по религиозно-правовым вопросом или, как утверждало большинство бухарских ученых, все уже сделано прежними богословами и колодец иджтихада закрыт. Марджани сам был противником утверждений, что иджтихад закрыт для новых богословов, и всячески отстаивал свою точку зрения. В Бухаре его стали обвинять в мутазилитстве (религиозно-философское учение, опирающееся на рационализм) и приверженности шиизму. В то время в Бухаре это было опасным обвинением, которое могло грозить не только тюремным заключением, но и смертной казнью.

Положение Шигабутдина Марджани в Бухаре с каждым днем ухудшалось. Еще одно событие в Бухаре имело негативные последствия для Марджани. Правивший в то время в Османской империи султан Абдулмеджид (года правления 1839—1861), видя желание России присоединить к себе Среднюю Азию, отправил бухарскому эмиру Насрулле своих эмиссаров. Османская империя в тот период усилила свое влияние в мире, и эмиссары обратились к эмиру с предложением признать халифом турецкого султана, и вовремя хутбы читать молитву о здравии султанов. А также хотя бы формально объявить территорию эмирата автономной частью Османской империи.

Вероятней всего этот шаг султана был осуществлен при поддержке англичан, которые с опаской смотрели на растущую гегемонию России в регионе. Однако, далекие от большой политики советники эмира, увидели в этом попытку Османской империи захватить Бухару и лишить эмира власти. Под влиянием русских агентов, они потребовали убить эмиссаров султана. Шигабутдин Марджани видя географическое положение Бухарского эмирата и его военную отсталость, а также понимая о будущих планах России, пытался объяснить о пользе этого союза с Османской империей. Однако враги Марджани представили это событие как попытку унизить эмира и Бухару, растоптать уважение к бухарским ученым-богословам и призвали власти принять меры по отношению к этому пришлому ногаю (татар в Средней Азии традиционно называли «ногаями») желающему оскорбить Священную Бухару. Желая разрушить доводы Марджани и эмиссаров султана о мощи и планах русской армии, они в след отвечали: «Бухари мухафузаи биль меликаи» (Бухару охраняют ангелы).

Это выражение практически воспринималось как хадис посланника Аллаха (мир ему и благословение Аллаха). В результате эмиссары султаны с трудом спасли свои жизни и смогли отправиться обратно в Стамбул, а Марджани был вынужден бежать из Бухары в Самарканд.
..

Это путешествие, длившееся около семи месяцев, помогло ему познакомиться с жизнью различных народов, расширило в какой-то мере кругозор будущего уче-ного. Впоследствии, он говорил своим ученикам, что географию начал изучать по пути в Бухару.

Чтобы четко понять условия, в которых формировалось мировоззрение историка, нелишне будет привести некоторые сведения из истории социально-политической и культурной жизни эпохи региона — Средней Азии.

После распада империи Тимура в Средней Азии не существовало единого централизованного государства. Здесь были три ханства: Бухарское — в бассейне реки Зеравшан, Хивинское — в нижнем течении реки Амударьи, а в конце XVIII века в Ферганской долине образовалось третье ханство — Кокандское, под властью которого оказался Ташкент, бывший до того самостоятельным городом-государством.

Все три среднеазиатских ханства были экономически отсталыми феодальными государствами. Во главе их стояли эмиры, которые пользовались неограниченными правами по отношению к управляемому ими населению.

«Феодалы присваивали не только прибавочный, но и необходимый продукт труда дехкан, что в сочетании с эксплуатацией последних ростовщическим капиталом пагубно отражалось на сельском хозяйстве и ремесленном производстве ханства.

…Характерной особенностью местной обстановки были острейшие межфеодальные раздоры, постоянные войны между Хивой и Бухарой, Бухарой и Кокандом, между ханами и эмирами, с одной стороны, правителями крупных владений, стремившихся к разделению, — с другой».

Но вместе с тем на территории Средней Азии искони существовали крупные книгохранилища, основанные еще до арабского завоевания. «В Бухаре, например, — отмечает известный знаток рукописей А. А. Семенов, — с начала XV в. существовала большая библиотека общественного пользования, основанная известным шейхом Мухаммедом Парса (умер в 1419 г.). Она заключала множество рукописей разнообразного содержания, среди них было немало драгоценных по своей древности и редкости». «Рукописи продавались,- продолжает А. А. Семенов,- во всех городах Средней Азии, но самые обширные книготорговли были в Бухаре и Карши, где на базарах существовали специальные ряды продавцов рукописей и печатных изданий. Здесь у книготорговцев можно было найти немало рукописей, высокохудожественно оформленных, украшенных чудесными миниатюрами, рукописи разнообразного сочинения и различных эпох».

Значение этих рукописей было огромно, так как «помимо памятников письменности местного происхождения существовало огромное количество рукописей иноземного происхождения: из Аравии и Египта, из Турции и Ирана, из Афганистана и Индии, из Кашгара и Поволжья. Оживленные торговые, политические и религиозные связи со всеми этими странами весьма способствовали притоку в Среднюю Азию самой разнообразной литературы. При этом нередко случалось, что именно в Средней Азии оказывались списки совершенно уникальные, нигде больше не встречающиеся или собственноручно переписанные разными знаменитостями не только в области литературы и истории, но и в области восточной каллиграфии».

С приездом в Бухару в декабре 1838 г. Ш. Марджани начинает получать уроки у одного из самых уважаемых мударрисов города — мирзы Салиха ал-Ходжанди, впоследствии о котором он вспоминал с большой благодарностью.

На наш взгляд, было бы ошибочно идеализировать общую атмосферу Бухары той поры, в которой было немало косного и затхлого, где даже во второй половине XIX века эмиры вершили суд и расправу по собственному произволу и всегда в пользу ханской казны. Венгерский путешественник А. Вамбери свидетельствует: «Шпионы эмира проникают даже в святилища семейств и горе тому, кто провинился в несоблюдении религиозных форм или против власти эмира».

Точно так же невозможно не видеть, что в среде ученых кругов было немало людей, по-настоящему преданных своему делу, собирателей редких книг, влюбленных в историческую науку. В Бухаре Ш. Марджани близко познакомился с крупным ученым — Хусаином ибн Му-хаммед ал-Кирмани ал-Каргали, который имел библиотеку, богатую историческими сочинениями.

Были также такие ученые как, например, Абд ал-Мумин Узбак ал-Афшанчи, который разделял взгляды предшественника Ш. Марджани — Габдулнасыра Курсави и находился в оппозиции к порядкам, царившим в учебных заведениях Бухары.

Но чем глубже Ш. Марджани погружался в традиционные схоластические «науки», преподаваемые в бухарских медресе, тем острее в нем росло недовольство учебной программой, в которой вообще не отводилось места светским наукам. Хотя Ш. Марджани и ставил перед своими мударрисами вопрос о необходимости некоторой реформы преподавания, успеха он не добился. Поэтому в последующем все свое внимание он уделял самообразованию.

В Бухаре Ш. Марджани обосновался при медресе «Кукельташ» и «Мирараб», но занятия посещал редко, в основном самостоятельно занимался в библиотеках.

В библиотеках Бухары он знакомился с трудами таких авторов, как Джалал ад-дин ал-Дувани (1426- 1501), Абу Хамид Мухаммед ал-Газали (1059-1111), Мухи ад-дин ибн Араби (1165-1240), которые почитались в то время как непререкаемые авторитеты в области мусульманской философии и права, логики и теоретического богословия. Интерес к этим средневековым авторитетам богословия был у Ш. Марджани не случайным, так как «богословие представляло собой «наивысшее обобщение» социальной практики человека средневековья, оно давало общезначимую знаковую систему, в терминах которой члены феодального общества осознавали себя и свой мир и находили его обоснование и об’яснение». К тому же он в эти годы был искренне убежден, что многие беды, отсталость его нации об’ясняются тем, что мировоззрение народа путаное, а экономический, социальный и политический упадок — следствие несоблюдения требований шариата. Поэтому в начале своей деятельности он много внимания уделял рассмотрению теологических и общемировоззренческих проблем. Причем в конкретной исторической обстановке жизни татарского народа в середине XIX в. рассмотрение этих проблем в том аспекте, в каком оно было осуществлено Ш. Марджани, имело определенную об’ективную значимость. Позже, уже в Казани, подвергая аргументированной критике позиции своих противников, Ш. Марджани высказал ряд ценных идей. Впоследствии, когда эти идеи нашли отражение в его книгах, он так же, как и Ибн Халдун и европейские мыслители, для обоснования независимости светских наук проводил разграничение между религией и той частью содержания священных книг, которая не имела отношения к религиозно-нравственным вопросам. Например, в его труде «Назурат ал-хак…» имеется отдельный раздел «Религия не опровергает философию», где доказывается, что такие науки, как философия, логика, заслуживают того, чтобы им уделяли большое внимание, и они прежде всего имеют право на существование.

Первые два-три года жизни на чужбине не были особо плодотворными. Будущий историк был далеко не в восторге ни от системы образования в Бухаре, ни от общей атмосферы в ханстве, он отдавал предпочтение Самарканду как центру науки и культуры. Это подчеркивают лица, с которыми Ш. Марджани вместе жил и учился. Ш. Марджани говорил, что если бы он не встретил в Бухаре такого человека, как Низам ад-Дин ал-Ил-хами, влюбленного в математику, то его бухарский период жизни можно было бы считать бесполезным.

Косность, рутина, консерватизм, подчас элементарное невежество и фанатизм духовных лиц были слишком очевидны. С одной стороны, он восхищался прошлым величием культуры народов Средней Азии времен Сама-нидов, высоко ценил духовное богатство библиотек, с другой стороны, близкое соприкосновение с жизнью феодального общества, с его кричащими противоречиями, с угнетением и бесправным положением большинства населения не могло не разочаровать такого тонкого наблюдателя, каким был Ш. Марджани.

Как бы усиленно ни занимался Ш. Марджани в библиотеках, он не мог уединиться настолько, чтобы не заметить окружающей его гнетущей и мертвящей все живое обстановки и не задуматься над смыслам происходящего. Уже после возвращения в Казань в своем письме Фаизханову, давая оценку учебной системе Бухары, он отмечает бесполезность штудирования в течение полугода различных комментариев и комментариев к комментариям. Он писал:
«Спрашивается, как можно охватить все это? Допустим охватили, а как запомнить? Допустим, и запомнили. Но в конечном счете какая польза от всего этого?».
Следует отметить, что характеристика, данная Ш. Марджани системе обучения в Бухаре, полностью совпадает с определением другого ученого — Чокана Валиханова, который охарактеризовал Бухару, как «притон, вертеп ханжей-улемов, ишанов-серебряников, спорящих в продолжение нескольких лет только о внешних атрибутах веры».

Необходимо отметить, что в первой половине XIX века в России, где получил первоначальное образование Ш. Марджани, процесс разложения феодального общества шел быстрым темпом, в жизнь всех народов Казанского края все сильнее проникали товарно-денежные, капиталистические отношения. Крепли буржуазные экономические связи, на заводах и фабриках значительно расширялось применение машин, страна вступала в эпоху промышленного переворота, рос рынок, развивалось сельское хозяйство.

А в Средней Азии, где продолжал свое образование будущий ученый, феодальные отношения оставались нетронутыми. К тому же кровопролитные войны, уносившие десятки тысяч человеческих жизней, феодальная раздробленность, оторванность от мирового рынка — эти и многие аналогичные факторы препятствовали экономическому развитию региона.

Ш. Марджани как продукт определенной социальной эпохи не мог не заметить многих проявлений патриархальщины в феодальной жизни Бухары той поры. И это, естественно, нашло отражение в его трудах, написанных уже в Средней Азии.

Так, в своем первом произведении «Ал’ам абна ад-дахр би ахвал ахл ма вара ан-нахр» «Извещение сынов эпохи о положении жителей Мавераннахра» будущий историк наряду с описанием положения жителей осуждает фанатизм мусульман Средней Азии, в особенности Бухары, показывает низкий уровень преподавания, когда вместо занятий историей, философией, математикой и естественными науками ученики годами изучают богословские предметы, штудируют никчемные комментарии и субкомментарии. Опасаясь тех гонений, которые испытал на себе его предшественник Курсави, Ш. Марджани просил распространить это произведение лишь после своего от’езда из Бухары. И в других произведениях он критиковал нераспорядительность чиновников и произвол эмира, по чьей вине, по его мнению, некоторые библиотеки пришли в негодность.

В этой связи следует отметить, что Ф. Энгельс, как известно, подчеркивал: «…восточное господство несовместимо с капиталистическим обществом; нажитая прибавочная стоимость ничем не гарантирована от хищных рук сатрапов и пашей; отсутствует первое основное условие буржуазной предпринимательской деятельности — безопасность личности купца и его собственности».
..

Потом он начал получать уроки у одного из старейших и заслуженных учителей Бухары дамеллы Мирза-Салих А‘лам ибн Надир-Мухаммад ибн ‘Абд Аллах ал-Фиргани ал-Худжанди. Дамелла Мирза-Салих вскоре скончался, а Марджани с пользой для себя продолжал получать образование у других уважаемых преподавателей Бухары.

В этом месте мы вкратце приведём биографии учителей Марджани в Бухаре[24].

1. Дамелла Мирза-Салих А‘лам. Одно время был кади (судьёй) в Бухаре. Большую часть времени посвятил преподаванию. Достиг самого высшего из званий, даваемых учёным – А‘лам (научённейший). Прожил долгую жизнь, был учителем и Марджани, и его отца Бахаутдина. Умер в 1256 х./1840 г. в возрасте 80 лет.

2. Дамелла Мухаммад ибн Сафар ал-Худжанди. В своё время был одним из уважаемых учителей Бухары, имел тесные отношения и с эмирами. Среди народа был известен как Хаджи-бай, а позже Амиром Хайдаром был наречён Мухаммадом. Про него Марджани пишет так: «Он был умным, острым на язык, в его одежде присутствовала церемонность. Намаз совершал с большой внимательностью и точностью, в вопросах вероубеждения хорошо понимал слова известных учёных. Однажды его отношения с эмиром испортились, ему запретили преподавать, из-за чего он испытал много лишений». Марджани очень любил этого учителя и никогда не пропускал его уроки по разным предметам. Умер Дамелла Мухаммад в 1267 х./1850 г.

3. Дамелла Фадил ибн ‘Ашур ал-‘Идждувани. Преподавал исламское право (фикх) и основы права (усул ал-фикх) во многих медресе Бухары, большую часть жизни посвятил науке и преподаванию. Был человеком, лишённым всяческой деланности и вычурности, довольным всем. Был силён в своей области и никогда не вмешивался в дела других. Умер в 1271 х./1855 г.

4. Дамелла ‘Абд ал-Му’мин-Худжа ибн Узбек-Худжа ал-Бухари ал-Афшанджи. Долгое время преподавал в медресе Бухары и достиг наивысшей учёной степени – а’лам (учёнейший). Более увлекался чтением произведений учёных прошлого, поддерживал взгляды и цели Абу-н-Насира ал-Курсави. Этот человек несколько критично относился к методам преподавания в Бухаре, и в этом Марджани был согласен с ним. Умер в 1273 х./1866 г. в возрасте 85 лет.

5. Дамелла Худайбирди ибн ‘Абд Аллах ал-Байсуни. В своё время в Бухаре не было учителей, равных ему по количеству совершённых путешествий. Он встречался с мусульманами Индии, Мекки и Медины, Стамбула и России. Из своих странствий привёз множество красивых и дорогих книг. Всю свою жизнь посвятил преподаванию в медресе Бухары, ни разу не женился и жил в одиночестве. Умер в 1264 х./1848 г.

6. Дамелла Баба-Рафи’ аль-Худжанди. Происходил из богатой бухарской семьи, преподавал в медресе «Мир-Араб». Его сыновья также были учителями. Должно быть, Марджани обучался у него, когда жил в медресе «Мир-Араб», потому что этот человек не был выдающимся учителем. Умер в 1285 х./ 1868 г.

7. Кади Мухаммад-Шариф ибн ‘Ата Алла аль-Бухари. Закончил одно из выдающихся высших учебных заведений Бухары, преподавал в медресе и был кади в Бухаре. О нём Марджани говорит: «Хотя он был и слаб в религиозных делах, но собрал целую библиотеку художественной литературы, читал труды учёных прошлого и шейхов-суфиев. Очень любил знания, без устали работал на стезе преподавания, любил добиваться истины». Умер в 1260 х./1844 г.

Несмотря на то что вышеперечисленные учителя Марджани преподавали в разных медресе, шакирды Бухары были вольны сами выбирать себе наставников, поэтому и Марджани посещал уроки различных преподавателей в различных медресе.

То ли из-за того, что Марджани посчитал, что недостаточно хорошо усвоил знания, полученные в медресе родной деревни, то ли из-за того, что больше доверял учителям медресе и хотел получить больше пользы от их уроков, то ли по совету отца – причина точно не ясна, но Марджани начал повторно изучать то, чему один раз уже обучался в медресе на родине. По приезде в Бухару своё обучение он начал с книги «Шарх ‘акида-ан-Насафи».

По нашим сведениям, в первые годы Марджани искренне посвятил себя учению, изучал предметы с усердием и твёрдостью. По правилам, заведённым в Бухаре, хорошо изучал комментарии и примечания, прилежно выполнял уроки, хорошо работал и отвечал на занятиях и числился среди лучших учащихся. В то время, когда другие шакирды пересказывали толкования и примечания, Марджани высказывал личные взгляды и мысли, чем привлекал внимание своих преподавателей. Приметив, что Марджани был сообразителен и талантлив, через год преподаватели стали советовать некоторым своим ученикам обучаться у Марджани, а через два-три года и вовсе рекомендовали брать индивидуальные уроки у Марджани. Марджани, таким образом, некоторое время посещал уроки и получил сведения о порядках в Бухаре, но при этом остался недоволен методами их преподавания. Марджани, который поехал в Бухару с целью получить знания и стать совершенным во всех отношениях человеком, считал нецелесообразным посвятить жизнь чтению комментариев, примечаний, бесполезным спорам по логике и каламу, не приветствовал чтение лишь вводной части и пролога всех книг. Он очень удивлялся и огорчался тому, что в медресе, в которых религиозные предметы должны преподаваться в первую очередь, не обучали Корану, хадисам и арабской литературе.

Здесь уместно привести высказывание Марджани о методах преподавания в Бухаре из «Мукаддимат вафиййат ал-аслаф». Марджани пишет:

«Несмотря на то что наш народ в вопросах преподавания ориентируется на Бухару и с почтением называет её Благородной Бухарой (Бухараи шариф), народ и правители Бухары очень далеки от просвещения. Управление здесь испорчено, а методы преподавания беспорядочны.

Синтаксис здесь изучают по книгам «Кафиййа» и «Шарх мулла Джами», посвящая этому три года. Да и читают не по порядку, а от конца книги к её началу. Особенно важные места вовсе пропускают. После этого по предмету логика читают несколько первых строчек книги «Шамсиййа», а следующие два года подробно изучают примечания и комментарии к прочитанному. Следующие три года посвящают чтению книги «‘Акида ан-Насафи» со всеми её комментариями и примечаниями. После этого по логике начинают изучение книги «Тахзиб» со всеми толкованиями и примечаниями слов «ал-Хамд ли-Ллах», тратя на это год. Ещё два-три года проводят, споря о каких-либо высказываниях. Но какое отношение эти споры имеют к логике? Почему не преподают правила логики, которые являются целью изучения данного предмета? Почему не прочитывают книгу от начала до конца, а читают лишь вступительные части? В чём смысл всего этого? На эти вопросы мы не услышали ответы, которые можно постичь разумом.

Потом выборочно читают раздел, посвящённый теологии, из книги «Хикмат ал-‘айн» и три года тратят на чтение комментариев и примечаний. После этого они начинают читать книгу «Шарх ‘ал-акаид ‘адудиийа», известную как «Мулла Джалал» и четыре года посвящают чтению бесполезных, слабо понятных, бессмысленных примечаний.

После этого читают некоторые места из «Таудих», по хадисоведению – несколько хадисов или глав из книги «Мишкат ал-масабих», по тафсиру – тафсир нескольких сур из «Тафсир ал-Байдави». Изучение каждого из этих важнейших предметов заканчивают меньше чем за один год.

Получив в Бухаре, таким образом, образование, ученики остаются неосведомлёнными в области правил изученных предметов, важнейших наук и книг.

Были те, кто кроме книг, перечисленных выше, по исламскому праву изучал такие книги, как «Шарх ал-викайа», «ал-Хидайа», «ал-Фараид ас-сираджиййа», а по красноречию – «Талхис». Но так как эти книги не были включены в официальную программу, желающие изучали их лишь в библиотеках и на частных уроках. Из-за того что эти книги считались бесполезными, к ним не проявляли должного внимания.

Помимо названных, в Бухаре не преподают Коран, хадисы, основы исламского права, арабскую литературу, географию, историю, философию, астрономию, нет даже намёка на них. Эти предметы не считаются необходимыми. В Бухаре также мало искренне увлечённых этими науками.

Также множество из используемых в Бухаре книг по исламскому праву написано учёными последнего времени (ал-мутааххирун), не обладающими совершенными знаниями. В этих книгах много мест, приписываемых великим учёным, основателям мазхабов, но написанных без смысла, с коверканием языка. Так как учёные Бухары по большей части пользуются данными книгами, их информация ничем не обоснована, беспочвенна. Они бессильны в вопросах исламского права, не осведомлены должным образом в целях шариата».

У Марджани и кроме этого много критики по отношению к учёным Бухары. Будучи в Бухаре, он посвятил этой теме книгу «И‘лам абна’ ад-дахр би-ахвал ахл Мавераннахр».

Несмотря на то что Марджани пытался говорить с учителями об изменении методов преподавания, это не дало результатов. Марджани рассказывал: «Будучи в Бухаре, я разговаривал с некоторыми своими преподавателями о существующих методах обучения. На что они мне только отвечали, что лишь говорить об этом легко, а вот изменить эти методы довольно сложно».

Должно быть, Марджани, будучи в Бухаре, не поднимал этот вопрос, как и Курсави, боясь притеснений по отношению к себе и возникновения смуты[25]. Со слов ученика Марджани Сабаджай- муллы Мухйи ас-Сунна, брошюру, посвящённую Бухаре и её учёным, он передал одному из своих друзей и просил распространить её после своей смерти.

Несмотря на то что критика Марджани Бухары не подействовала на жителей Бухары, она оказала влияние на татар[26]. Когда работы Марджани распространились, и народ узнал о методах преподавания, заведённых в Бухаре, люди приняли решение получать образование в других странах, начали ездить в Стамбул и Египет.

Людям, которые приходили к Марджани за советом, он говорил так: «Несмотря на то что в Бухаре получают знания, читая всевозможные толкования и примечания, знания учеников Бухары очень скудны. В Стамбуле и Египте на знания обращают большее внимание, ученики там более образованны, поэтому и сына Бурханутдина я отправил в Стамбул». Нам известно, что 10 шакирдов Марджани обучались в Стамбуле и Египте.

* * *
Из-за того что Марджани не был доволен знаниями, получаемыми на уроках, он стал подумывать о том, чтобы проводить больше времени в библиотеках Бухары, изучая ценные произведения и занимаясь исследовательской работой[27]. И после того как он начал снимать комнату в самом большом медресе Бухары – в медресе «Кугульдаш»[28], он стал больше времени посвящать чтению книг.

Как видно из состояния и развития Марджани, для людей, обладающих достаточным умом, чтобы понять книги, намного полезнее читать книги и заниматься изучением наук, прикладывая свои усилия, нежели учиться у учителей и преподавателей. Из тех, кто получает наслаждение от учёбы, поисков и исследований впоследствии вырастает намного больше людей, служащих знанию и наукам.

Марджани и своим ученикам советовал больше заниматься самообразованием, старался вызвать у них интерес к этому, показывал книги, которые необходимо прочитать, сам давал им интересные материалы. Как видно из книг, когда Марджани лестно отзывался о ком-либо, он непременно говорил: «Любит знания, искать и размышлять, читал много книг».

Будучи в Бухаре, Марджани в течение трёх-четырёх лет продолжал обучаться вероубеждению по книге «‘Акида ан-Насафи», а логике по книге «Тахзиб», но при этом он не довольствовался уроками преподавателей. Судя по рукописям, хранившимся в библиотеке Марджани, он читал не только вводную часть книг, как остальные ученики, а прочитывал их до конца. Прочитав книги, он делал примечания и записывал свои мысли, пришедшие на ум во время чтения, фиксировал полезные цитаты из различных книг, старался собрать воедино заметки, касающиеся различных произведений. Марджани сам переписывал учебники, их толкования и примечания и в дальнейшем обучался по своим рукописям.

Все заметки Марджани в его книгах по вероубеждению и логике написаны на арабском языке. Несмотря на то что в ранних трудах арабский язык не был столь совершенен, этот недостаток был быстро устранён. Видно, что Марджани трудился над этим, изучал язык.

Всё, что мы говорили, касается знаний, получаемых Марджани в учебных заведениях, но помимо этого он также занимался самообразованием. Садрутдин-хазрат, бывший его спутником в Бухаре, рассказывал: «Марджани не был доволен уроками в учебных заведениях Бухары. Хотя он и посещал уроки преподавателей, он больше занимался самообразованием, сидя у себя в комнате. Большую пользу ему принесло общение с дамеллой Хусайном Каргали. Пусть этот человек и не был официально учителем, по своей натуре он был исследователем, обладал большими знаниями. Поэтому Марджани и любил его. Каргали находил для Марджани книги, которые были ему необходимы, в своей библиотеке или библиотеке его знакомых. Однажды Марджани захотел прочитать «Джами‘ ал-усул», так Каргали разыскал эту книгу в библиотеке самого эмира и принёс Марджани».

Так как влияние этого дамеллы Хусайна и польза от него для Марджани были довольно велики, мы посчитали нужным написать несколько слов о его биографии.

В книгах «Вафиййат ал-аслаф» и «Мустафад ал-ахбар» Марджани пишет:
«Почерк Хусайн Мухаммад ибн ‘Умара ал-Кармани (позже ал-Каргали) очень красив, он умеет писать различными почерками. Обычаи, заведённые в Бухаре, и персидский язык знал намного лучше коренных жителей Бухары. Был пристрастен собирать книги, любил учиться. Имел дорогие и ценные книги по различным предметам и всё своё время посвящал чтению. Мы все довольно много пользовались его библиотекой. Он обладал обширными возможностями, имел хорошие отношения с эмиром. Декламировал стихи на арабском, персидском, турецком языках, был довольно хорошо осведомлён в области истории, астрономии и других наук. Пусть он официально и не был мударрисом в Бухаре, но был уважаем больше, чем многие учителя». Из его произведений могу назвать «Ма‘акид ал-марджан», сокращённый трактат «Масанид ан-ну‘ман» и «Мурсад ат-тасаниф иля улуф сунуф ат-тавалиф», написанный в жанре «Кашф аз-зунун». Умер 3 шаабана 1274 х. / 8 марта 1858 г. в Бухаре в возрасте 70 лет».

В течение 11 лет, проведённых в Бухаре, Марджани довольно много общался с дамеллой Хусайном, который был очень полезен ему. Каргали также хорошо знал историю, и Марджани с его слов записал много преданий, которые позже приводил в своих исторических книгах. В сборниках Марджани мы также увидели много исторической информации, переписанной из книг Хусайна. Марджани часто пользовался библиотекой, книгами и произведениями этого человека. Именно Хусайн впервые подал ему мысль написать книгу «Вафиййат ал-аслаф» и даже показал пути для этого[29]. При этом он очень любил Марджани, возлагал на него большие надежды в области знаний. Также Хусайн помогал и с материальной стороны молодому человеку, имевшему скудные заработки. Кроме этого в последние годы своей жизни он даже задумывался о том, чтобы завещать Марджани свою библиотеку.

* * *
Марджани так старался на пути знаний, полностью отдавался учению и поискам из-за своей любви к знанию, из-за того, что получал огромное удовольствие от исследований. А ведь у Марджани и помимо этого было много проблем.

Так как отец Марджани не мог должным образом обеспечить сына, молодой человек довольно много времени тратил на то, чтоб заработать себе на пропитание. Были времена, когда он во многом нуждался. Вот что он однажды рассказал своим ученикам: «Будучи в Бухаре, я каждый день ходил на занятия за три-четыре километра, надев башмаки на босу ногу. Моя жизнь была примерно такой же. Мы жили на гроши. Бывали разные времена. Когда однажды в Бухаре я услышал, что казанские имамы зарабатывают 2 рубля в день, помню, я подумал, куда они девают столько денег. Лишь после того, как я сам стал имамом в Казани, понял размер здешних расходов. Каждый день я получаю 5 рублей, но и этого не хватает».

Для того чтобы показать насколько отец помогал Марджани, мы приводим пару строк из одного его письма сыну. Бахаутдин-хазрат писал: «С этим письмом я посылаю тебе два золотых и один зипун. Деньги экономь. Зипуном же пользуйся до осени, а когда похолодает – продай и потрать деньги на свои нужды».

Чтобы хоть как-то прокормить себя, спустя одну зиму после своего приезда в Бухару Марджани начал зарабатывать, весной занимаясь преподавательством, и во время своей учёбы жил на эти деньги. Марджани, таким образом, семь лет занимался с приходом весны преподавательской деятельностью в городе Каракуль.

Так как ученики Бухары в то время пользовались лишь рукописными учебниками, были и такие студенты, что зарабатывали себе на жизнь, переписывая учебники. Бывало, и Марджани переписывал книги для других.

Через два-три года после приезда в Бухару Марджани начал давать частные уроки. По словам Садрутдин-хазрата, среди его учеников было много узбеков и туркменов. Были ученики, которые зимой следовали за Марджани из города Каракуль в Бухару и получали знания там. Среди таких шакирдов было много и тех, которые помогали Марджани.

Самых отзывчивых учеников Марджани упомянул и в книге «Вафиййат ал-аслаф». Должно быть, он сделал это в качестве благодарности за их труд и помощь. Марджани пишет:
«Наср ад-дин ибн ‘Ивад ал-Хаваризми ибн Нияз был очень хорошим парнем, выучил Коран, прочитал много книг по рецитации и правилам орфоэпического чтения (таджвид). Правильно рецитировал Книгу. При мне учился в Бухаре восемь лет, изучал морфологию и синтаксис. После этого прочёл «Тахзиб ал-мантик ва ал-калам», «Хикмат ал-‘айн» и другие книги. Его отец был богатым человеком и оказал мне большую помощь в обучении, помогал многими вещами, в которых я нуждался. И его сын Насрад-дин искренне служил мне, выполнял мои просьбы. Этот шакирд умер 17 шаабана 1265 х. / 27 июля 1849 г. в возрасте 30 лет. Да будет доволен им и его родителями Аллах».

Когда Марджани обучал этого Насрад-дина морфологии, он написал для него книгу. А при обучении логике написал для него толкование вводной части книги «Шамсиййа».

Так, зимой получая образование сам, а весной преподавая другим в Каракуле, Марджани провёл в Бухаре пять лет. А потом поехал в Самарканд.

23. Это медресе построил халифа Ниязкули ибн Шахнияз ибн Балта ат-Туркмени, известный среди шейхов как имам Туркмени. Этот ишан Туркмени был учителем и защитником Абу-н-Насира ал-Курсави. Также он был одним из самых почитаемых людей в Бухаре. После его смерти во время погребального (джаназа) намаза эмир Бухары Амир Хайдар сказал: «В Бухаре было два эмира. Теперь остался лишь один». Халифа Ниязкули умер в 1236 х./1821 г.
24. Некоторые из биографий учителей Марджани были записаны со слов старых учителей Бухары, большинство же – из книги Марджани «Вафиййат ал-аслаф».
25. Будучи в Бухаре, Курсави написал книги, в которых поведал о своём мнении в вопросах вероубеждения учёных калама и других наук прошлого. Народ Бухары же ополчился против него, его обвинили в неверии. Было запрещено использовать его книги. Соседи Курсави, называвшиеся учёными, подняли смуту, призвав народ убить Курсави. Когда этот вопрос принял глобальные масштабы, им заинтересовался и эмир. Курсави спасся лишь бегством. Эта история подробно изложена в книгах «Асар», «Мустафад ал-ахбар», «Вафиййат ал-аслаф». Курсави умер в 1227 х./1812 г.
26. То, что Марджани тогда написал про Бухару, вызвало большой резонанс в Казани и её окрестностях. Марджани был раскритикован многими людьми за то, что посмел высказаться отрицательно про Бухару, её учёных и преподавателей. Мы и сами видели несколько протестов, написанных против него. Среди них есть и послание (рисаля), написанное имамом Казани муллой Мухаммад-Шакир ибн Габдельджаббаром на арабском языке, который уважал Марджани и при этом любил Бухару. Поведав об авторитете Бухары, перечислив её медресе и учёных, получивших образование там, Шакир-хазрат старается преподнести в положительном свете тамошние порядки, перечисляет некоторые хорошие бухарские традиции. Но, стараясь расхвалить Бухару, приводит неуместные хадисы, чем сам же и роняет престиж своей книги. Данная брошюра называется «ал-Макала аз-захира фи ахвал ал-балда ал-фахира» («Прекрасная статья о делах великолепного города»).
27. В библиотеках Бухары хранились очень редкие и ценные книги, и Марджани немного пользовался ими. В то время, когда Марджани был там, из-за ошибочных мнений некоторых визирей и бездействия эмиров эти библиотеки подверглись бедствию. Об этом Марджани пишет пару слов в 1-м томе на стр. 192 книги «Мустафад аль-ахбар».
28. Медресе «Кугульдаш» было самым большим в Бухаре, его глава (мударрис) так же считался самым главным и назначался самим эмиром. Медресе «Кугульдаш» было построено одним узбеком по имени Суфи Кул Баба в 976 х./1568 г.
29. Доступ к библиотеке дамеллы Хусайна, советы от него по написанию «Вафиййат ал-аслаф», а также книгу «Джами‘ ал-усул фи ахадис ар-расул» из библиотеки эмира Марджани получил уже после своего путешествия в Самарканд.
..