опубл.2022-10-11
Выбрал из этих интереснейших мемуаров абзацы с упоминанием о татарах. В «1974 газета ВЕНИКИ» упоминается о художнике Илье Хусаинове. Здесь приведу короткие отрывки о Сергее Сунчелееве, Рашиде Зиганшине, Хасане Камалове и два больших отрывка о фармакологе Луизе Аббасовне Хабибуллаевой..
| стр.10.. Насчёт ручек Сергей не кривлялся, он стал одним из первых мастеров спорта по настольному теннису в республике, вместе с математиком Рустамом Сунчелеевым и Костей Ерeменко, другом и соседом, который нас познакомил. То ещё зрелище — видеть, как эти хрупкие на вид, но очень жилистые ребята запросто укладывали бугаeв в борьбе, которую ещё не называли армрестлингом… |
..
| стр.16.. Я знал наизусть не один десяток его четверостишей рубаи, с удовольствием читал их в застольях, а друг и сокурсник Рашид Зиганшин придумал тост, который мы постоянно цитировали: «Давайте выпьем за нашего земляка, величайшего поэта Востока Омара Хайяма! Если бы он жил в наше время, обязательно сидел бы в компании за этим столом!».. |
..
| стр.95.. Сколько поэт понимал языков, кроме русского? Два: узбекский и украинский. Куплетик еврейского не в счёт. Могу привести более яркий пример чудес детской лингвистики. Много лет я проработал в одном отделе с Хасаном Камаловым. Он родился в казахском городке Джетысай на границе с Узбекистаном и, кроме общего для всех советских граждан русского, родного татарского, географически необходимого казахского и созвучного им узбекского, свободно говорил ещё на пяти (!) языках: армянском, греческом, еврейском, корейском и таджикскомфарси! Итого девять! Вот что значит реальный интернационализм СССР на примере небольшой махалли и клейкая детская память… |
1985..
| стр.115 (здесь автор беседует с Председателем учёного медицинского совета, д.м.н. Шамирзаевым Наджиуллой Хабибуллаевичем.. Через пару лет студенты ТашГосМИ на волне демократических преобразований выбрали его ректором.. стр.118)
.. Затем последовал звонок в Фармакологический институт. Луиза Аббасовна тютелька в тютельку соответствовала описанию Шамирзаева. Обаятельная, улыбающаяся, всегда в ровном расположении духа, эта женщина просто излучала доброту. Её обожали студенты и коллеги, и, главное, что привлекло меня — Хабибуллаева просто болела темой мумиё. Применительно к фармакологии, своему предмету, она продвинулась дальше всех в стране и написала фармстатью. Что, на минуточку, является последним барьером перед выпуском лекарственного препарата. Однако запустить мумиё в серию не давало |
1991..
| Яркий солнечный день первых чисел апреля. Воздух рас- цвечен радугой цветущих фруктовых деревьев и настолько чист и прозрачен, что можно рукой дотянуться до снега на вершине Чимгана. Настроение, как после пятёрки на экзамене, в голове звучит марш Володи Васильева «Когда я был щенком…». Текст помнится со времён, когда клуб «Апрель» организовывал ему концерты в Ташкенте, а недавно мы орали песню за столом вме- сте с автором в его родном Харькове: Ах, как хорошо! Ать-два! Руки-ноги-голова. Души выдувают ртом, Поднимая пыль столбом! Лупим, не жалея ног, Чередуя выдох-вдох, Чтоб по жизни прогреметь, Как первый гром! Ловлю себя на мысли о том, что состояние напоминает скорую встречу с мумиё, как это происходило в горах, — мажорный озноб позвоночника и «волнение в груди». Но здесь не поле, а Ташкент, 280 и я подхожу к Фармацевтическому институту. Вчера позвонила Лу- иза Аббасовна с просьбой подъехать. Тему встречи не обозначила, поэтому в портфеле кроме дежурных двухсот граммов расфасо- ванного снадобья лежат ещё тридцать пакетиков по десять грам- мов. К завкафедрой, занимающейся мумиё, частенько обращались с просьбой достать хорошего продукта, а доставалось оно понят- но у кого. Полученные деньги честно делились пополам, и доктор наук получала неплохую добавку к зарплате. Зная чрезвычайную загруженность коллеги как админи- стративными делами, так и преподавательскими, я шёл точно ко времени, к 11.00. У входа в институт стоит Нонна Фёдоровна, кого-то нервно выглядывающая, — оказывается, меня, потому что бежит навстречу. — Володя, быстро, как только можешь, езжай в Академию наук. Там только что началось важное совещание по мумиё, мою начальницу срочно вызвали, и она просит тебя подклю- читься. — Знаю трепет скромной девушки перед большим началь- ством, тем более академиками, иду на помощь! От Фарминститута на проспекте Космонавтов до улицы Го- голя, где стоит Академия наук, пять минут на машине. Выбегаю, глаза на секунду останавливают мемориальные доски — в кра- сивом доме восточного стиля 20-х годов постройки располагал- ся ЦК КП Узбекистана, здесь работал Юлдаш Ахунбабаев, пер- вый президент Узбекистана и двоюродный дед моего товарища Бахтияра Рузметова, но сейчас не до него. — Подскажите, пожалуйста, — обращаюсь к старенькой вахтёрше, — где академики совещаются? — Вы, наверное, Володя? — тоже спрашивает бабуля. — Очень милая женщина предупредила, что подойдёте. Видите, дверь приоткрытая справа, там они. За дверью круглый зал, всё пространство которого занято огромным овальным столом, за ним очень солидные мужчины — 281 сразу видно, что академики. У одних лица обезображены интеллек- том, у других просто значительные, прошу прощения, не просто, а сильно значительные. И всего одна женщина, сидящая в конце географии. Где ещё ей находиться, доктору среди членкоров и дей- ствительных членов — только на камчатке. Рядом свободный стул, усаживаюсь возле Луизы Аббасовны, она глазами показывает на говорящего и подносит указательный палец ко рту — тише! Во главе стола, в роскошном резном кресле, возвышается над всеми конечно же сам президент Академии наук. По левую руку расположился молодой человек, моих приблизительно лет, очень интеллигентного вида, который что-то строчит в блок- ноте, справа — один из академиков, заканчивающий фразу, её я помню по буквам: — …ареал распространения природного бальзама мумиё- асиль — это труднодоступные высокогорные проявления гра- нитов на территории среднеазиатского Памиро-Алая и Тань- Шаня. Запасы его, — пауза, — оценить весьма сложно, но, как нам представляется, они не имеют… — Говорящий вопроси- тельно смотрит на президента, тот на него — ну, ну!.. И тут из кустов выкатывает роскошный белый рояль с зо- лотыми буквами SHOKODKO, который чётко и внятно вбива- ет раскатистые мажорные аккорды в наступившую от моей на- хальной выходки тишину: — Однако в интрузивах и гранитных останцах мелкосо- почника Карагандинской области, а также в хорошо выве- тренных гранитах хребта Тарбагатай на северо-востоке Усть- Каменогорской области Казахской ССР его запасы после из- влечения из породы, исчисляются десятками тонн. По нашему мнению, после получения фармацевтической статьи на лекар- ственный препарат «Мумиё» этого количества хватит, чтобы удовлетворить потребности страны на многие годы. По окончании короткого спича президент снимает очки, внимательно смотрит на меня и спрашивает непонятно у кого: 282 — Кто это смелый такой? Зная, как вести себя на подобных совещаниях, трогаю за плечо Хабибуллаеву: представьте, пожалуйста. — Шокодько Владимир… — Васильевич, — подсказываю губами, — Васильевич, заместитель председателя старатель- ской артели «Яхтон» Минцветмета СССР. Выполняя поручение министра здравоохранения товарища Бахрамова Саиджалола Махмудовича, координирует работу трёх институтов — геоло- гии, краевой медицины и фармацевтического в части мумиё, — выпалила покрасневшая от обращенных на неё взгядов скром- ная доктор наук. — Почему академика Туракулова не вижу? — строго вопро- шает президент. Он явно раздосадован появлением какого-то выскочки, но ключевое слово «координирует» вместе с фами- лией министра — ай да молодец Хабибуллаева! — сдерживает хозяина науки Узбекистана. — А вы, посланец Минздрава, под- ходите ближе, — глазами освобождает место возле себя, — рас- сказывайте. — Уважаемый Махмуд Салохитдинович, — почтительно обращаюсь к председательствующему и начинаю рассказ, отпо- лированный тысячами повторов до зеркального блеска. Спаси- бо Юрию Кукину за науку. Великий бард, с которым мы много лет дружили, все концерты начинал одними словами: «После окончания Ленинградского физкультурного института имени Лесгафта я устроился тренером по фигурному катанию, и од- нажды летом, когда вместе со льдом растаяла моя работа, от- правился с геологами в экспедицию в сибирскую тайгу». Через пять минут академик Салохитдинов скомандовал: — Всё, что вы так складно говорите, изложите коротко на бумаге. Нам всем тут делать больше нечего. Хамид Исмаило- вич, — кивнул он молодому интеллигенту, — подключайтесь. Думаю, что за два часа управитесь. Письмо с ответом надо сде- лать сегодня. 283 Оказалось, что в Верховный Совет Узбекской ССР пришёл запрос от коллег из столицы относительно перспективности му- миё как лечебного средства. Прояснить ситуацию законодате- ли попросили учёных Академии наук, чем и занялись кандидат наук, помощник президента, и второй «учёный», ваш покорный слуга, которому составлять такие бумаги, что семечки лузгать! Воистину, инициатива наказуема! Вот только в данном случае я САМ искал это «приключение», искал двенадцать лет. Более того, тему мумиё понимал ЛУЧШЕ других. Пожалуй, лучше всех, не постесняюсь сказать, в стране. По совокупности фак- торов, как говорит мой друг Игорь Максимов. И на совещание в Академию наук попал не случайно, а вполне логично. Но ещё не подозревал, чем всё закончится. Ответ в Верховный Совет мы написали быстро, менее чем за час. Алгоритм его, подобно заповедям Божьим на скрижалях, был давно вбит в голову, оставалось только перенести на бума- гу. Я не мог не воспользоваться внезапно свалившимся поводом быть услышанным и добавил два абзаца. В первом очень акку- ратно, чтобы не подставить Луизу Аббасовну, намекнул на бю- рократические проволочки со статьёй в Фармкомитете СССР, мешающие продвижению лекарства, во втором коротко расска- зал о выдающейся роли артели старателей «Яхтон» в разведке запасов уникального вещества и изучении его состава. Президент АН УзССР внимательно прочитал письмо, вста- вил свои пять копеек, исправив обращение «Уважаемый» на «Глубокоуважаемый», и произнёс: — Вы, молодой человек, никуда не уезжайте в ближайшие два дня, а лучше побудьте на низком старте возле телефона. Объ- ясняю почему. Я лично понесу ответ заместителю председателя Президиума Верховного Совета Узбекской ССР товарищу Каси- мову Акмалю Касимовичу, чтобы более развёрнуто дать поясне- ния, и думаю, что он захочет услышать обстоятельный рассказ про мумиё. О нём все слышали и все что-то знают, но не могу 284 вспомнить человека, который настолько разбирается в проблеме, как вы. И последнее. Потрудитесь, пожалуйста, изложить свои мысли на бумаге, листах на пяти. Замечу, что Акмаль Касимович по образованию филолог, прекрасно знает русскую литературу, так что можете разбавить канцелярскую сухость повествования некоторыми лирическими вольностями. К тому же документ от вас послужит исходным для подготовки более обстоятельного, так что может быть написан без официоза. Как хорошо, что в Ташкенте тогда находился Игорь Макси- мов, и две головы занялись творчеством. Сестра Тамара — пре- красная машинистка — напечатала текст на глянцевой бумаге. Результаты труда, в котором разрешили порезвиться со слогом, лично нам очень понравились… Оставалось только ждать. Утром позвонил Хамид из Академии наук, уточнил наши фамилии и должности, очень удивился, что я не «начальник артели» — Валерий Алексадрович с Шилиным в те дни от- сутствовали, уехали в Душанбе на съезд старателей. Через не- сколько минут перезвонил и сообщил, что встреча с товарищем Касимовым назначена на четырнадцать часов. Минута в минуту двое старателей сидели за километровой длины столом для совещаний, куда переместился и хозяин ка- бинета. — Товарищ Салохитдинов отрекомендовал вас как самых разбирающихся в мумиё геологах. Нет, не геологах! Он сказал интересное слово «старатели». Поэтому построим беседу та- ким образом: сначала расскажите, над чем вы так стараетесь, что даже собрались в артель, — улыбнулся один из самых зна- чимых людей республики. — Потом о главном, об овеянном легендами загадочном мумиё. Но учтите, заслужить определе- ние «самых разбирающихся» от президента Академии наук до- рогого стоит, так что не подведите Махмуда Салохитдиновича. Кстати, бумаги, которые вы держите в руках, про мумиё? Дайте их, пожалуйста. 285 — Здесь мы постарались изложить основные моменты на- шего понимания вопроса, — протянул я опус, — хотели по- чеховски, но короче не получается. — Антон Павлович как ни старался укоротить свои произ- ведения, но оставил благодарным потомкам двадцать два тома сочинений. Сделаем так: буду читать вслух, попутно задавать вопросы и комментировать. С вашего позволения. Чтение, вопросы и обсуждение заняли почти два часа, в ходе которых собеседник расположился к нам весьма благоприятно, и виной тому стала подача материала. Я десять раз мысленно поблагодарил академика за совет «разбавить канцелярскую су- хость повествования некоторыми лирическими вольностями». Как говорят в Одессе: «Вы хотите вольностей? Так их у нас есть!» В начале читки, когда по тексту пошли шараханья, Ка- симов заулыбался, на второй странице стало видно, что ему ин- тересно всё: и сама тема, и академичность подхода к ней, а на слове «высевки» даже рассмеялся! Помните этот фонетический изыск геолога Ниязова? — Давненько не читал подобных аналитических записок, — положил на стол листочки заместитель председателя Президиу- ма Верховного Совета УзССР, — а пожалуй — никогда, не при- нят подобный стиль в правительственном документообороте. Что касается сути вопроса, то изложен он очень обстоятельно, и предлагаемые мероприятия не вызывают возражений. Более того — они мне нравятся! Итак, имеющие уши, да слушайте! Во-первых, с этой минуты вы получаете поддержку у руковод- ства республики. Ко мне лично можете обращаться в случае возникновения больших проблем, с маленькими справитесь сами. Не маленькие, простите за тавтологию. Во-вторых, даю вам времени, — Касимов полистал откидной календарь, — до 15 сентября. К этому дню жду подробный доклад о проделан- ной работе в части описания разведанных месторождений с ука- занием их объёма. Справитесь? 286 — Да мы горы свернём! — У Игоря и меня дыхание пере- хватило от перспектив, открывающихся с третьего этажа пра- вительственного здания в центре Ташкента. Вроде невысоко от земли, всего десять метров, но как далеко видать! — На запрос из Москвы ответим коротеньким письмом, а когда буду в Златоглавой, то разъясню вопрос детально, как в этом докладе. Может быть, зачитаю его. Коллеги мои с хоро- шим чувством юмора, поймут. Не возражаете, если фамилии, — добрый начальник глянул на визитки, — Максимов и Шокодько прозвучат там? И ещё вопрос: если случится чудо и Фармкоми- тет даст добро на выпуск пробной партии, найдёте мумиё для обеспечения? — Если по общепринятой рецептуре — как древней, так и современной, суточная норма составляет 0,3 грамма, возьмём это за вес одной таблетки, то на один миллион понадобится, — в уме я считал быстро, — триста килограммов. Разложим табле- точки в коробочки по сорок штук, или двенадцать граммов на два курса. Можно выпустить двадцать пять тысяч упаковок. — Триста килограммов есть сейчас в хранилище артели, — подхватил эстафету Максимов. — Сертифицированных доктором Хабибуллаевой, — по- нёс я палочку к финишной ленточке, осталось только коснуться её, — которая много лет обивает пороги Фармакологического комитета в Москве. — Та, что заведует кафедрой Ташкентского фарминститу- та, — закончил Касимов беседу, записывая цифры килограммов и таблеток в нашу записку. Ленточка встрепенулась и впустила нас. Всё, финиш. Добе- жали. Я неслышно выдохнул, глянул на Игоря и понял, что он тоже задышал спокойно. На улице выплеск эмоций перешёл в физическую пло- скость — мы били друг друга по плечам, обнимались, жали руки. Потом успокоились, присели на скамеечку, чтобы приве- сти мысли в порядок и сделать вывод из происшедшего сегодня исторического события. Оно закономерным образом увенчало большой и нелёгкий, но счастливый путь, пройденный за две- надцать лет. В его середине, после встречи с учёным секрета- рём Минздрава республики, пришло понимание, что конечная цель работы с мумиё — это создание лекарства, которое можно будет приобрести в любой аптеке страны. Понадобилось ещё немало времени и работы, чтобы можно было заявить о себе во весь голос: МЫ знаем, что такое мумиё и где оно есть, МЫ можем его добыть столько, сколько нужно, и МЫ понимаем, как сделать лекарство. Сегодняшняя встреча доказала правиль- ность курса — нас услышали на самом верху исполнительной власти — что может быть выше! Нашу деятельность одобрили, нам предложили помощь в работе на ИДЕЮ! Нельзя сказать, что прежние занятия направлялись только на зарабатывание денег, — очень много труда и произведённого продукта мы отдавали бесплатно. Помогали доктору Хабибул- лаевой в доведении фармстатьи до логического конца. Постав- ляли мумиё Одесскому институту курортологии и Латвийскому институту химии древесины. Там с его применением не только велась научная работа, но и реально оказывалась помощь боль- ным людям. А сколько передали Чернобылю и Уфе, куда при- шла беда! И просто дарили людям, которые элементарно не мог- ли купить. Деньги были средством достижения цели, которую мы наконец достигли. И с воодушевлением взялись за работу! Наступал полевой сезон 1991 года… |
———————————
